К окончанию съемки они обычно договаривались о новом визите в ателье.
Так чем же привлекла его Мэри? Теодор еще точно не знал. Он был крайне удивлен, когда внезапно осознал ее красоту. И этот каскад темных волос, упавших на белую шею, – когда они рассыпались, он оценил ее безупречную кожу. Как он раньше не замечал? Он представил ее обнаженной. Все мыслимые возможности пришли ему на ум. Он был заинтригован.
Подруга сестры, молодая женщина, которую он знал с детства, обернулась кельтской красавицей. Она всегда казалась чопорной и правильной, но внешность бывает обманчивой. О чем она думает в действительности?
Даже если она даст ему шанс узнать, дело это непростое. Помимо обычного риска, была еще Гретхен – как она к этому отнесется? У Мэри тоже был брат – весьма опасный субъект, насколько он знал. Теодор уже сталкивался с озлобленными мужьями, но все равно ему придется быть осторожным.
Так или иначе, нет никакой беды в том, чтобы провести на Кони-Айленде пару приятных дней в обществе сестры. С Мэри же либо выгорит, либо нет. Нужно просто выждать и посмотреть, как будут развиваться события.
– Люди уже давно купаются, – сказала Гретхен.
– А врачи говорят, что соленая вода вредна для кожи, – возразила Мэри.
– Мы недолго, – пообещала та.
Близ дюны стояло несколько кабинок на колесах для переодевания. Мэри с Гретхен заглянули в одну. Пахло не очень приятно, и они порадовались, что оставили одежду в гостинице. Оглядев берег, Мэри увидела с десяток человек, неподвижно стоявших в набегавшей мелкой волне и, вероятно, столь же неуверенных в разумности этого нелепого новшества, сколь и она. Она сделала глубокий вдох. Затем, взяв протянутую руку Гретхен, позволила отвести себя к морю.
Холодная вода обожгла лодыжки. Мэри чуть задохнулась.
– Давай! – сказала Гретхен. – Она не кусается.
Мэри сделала еще несколько шагов. Вода дошла до колен. В тот же миг плеснула небольшая волна, захлестнувшая бедра, и Мэри пискнула. Затем вдруг почувствовала, как низ купального платья, отяжелевший от воды, хлопнул ее выше колен, а панталоны прилипли к телу. Она содрогнулась.
– Иди со мной, – позвала Гретхен. – Через секунду уже не будет холодно.
– Нет, будет! – прыснула Мэри, но подчинилась и начала проталкиваться сквозь плотную воду, уже дошедшую до пояса.
И вскоре Мэри поняла, что Гретхен права: вода не кажется такой холодной, как только привыкнешь. Однако намокший купальный костюм стал тяжелым и вполне способен утащить ее на дно, если она оступится.
Хорошо, что слева ей есть за что ухватиться. От мелководья в направлении глубин тянулась вереница прочных шестов, поставленных через десять футов и соединенных канатом, так что получилось нечто вроде волнореза. Держась за канат, купальщики могли неспешно удаляться от берега без риска лишиться опоры или быть унесенными волной. Еще дальше такая же вереница тянулась уже параллельно берегу, заключая купальщиков в просторный загон. Мэри не видела в этом смысла, пока вода не достигла груди: большая волна, пришедшая с океана, оторвала ее от дна. Отчаянно стараясь удержать голову над водой, она с удивлением обнаружила, что отлив отнес ее от берега, и тогда поняла, что барьер не позволит ей унестись в океан.
– Держи меня за руку, – велела Гретхен и увлекла ее обратно на мелководье. – Я же сказала, что мы будем купаться, а не плавать, – улыбнулась она.
Окинув взглядом береговую линию, Мэри увидела, что большинство купальщиков вполне довольны тем, что стоят по пояс в воде.
Так они с Гретхен и поступили. То, что надо: вода холодит ноги, солнце согревает лицо, а грудь наполняется соленым морским ветром. Единственным, что не понравилось Мэри, был мокрый и тяжелый купальный костюм, чуть раздражавший кожу. Потом они сели на берегу и вытянули ноги так, что о них разбивались мелкие волны, бились крохотные ракушки и набегал песок. Как только волна отступала, становилось щекотно, и Мэри хихикала.
И так они сидели, пока, к их великому изумлению, не появился Теодор.
Мэри до того удивилась, что тихо ахнула и зарделась.
– Что ты здесь делаешь? – осведомилась Гретхен, и тон ее был почти враждебен.
Впрочем, Мэри решила, что так оно и есть, потому что Теодор застал ее врасплох.
– В гостинице мне посоветовали поискать вас на пляже, – жизнерадостно ответил Теодор и снял свою широкополую шляпу. – День был такой славный, когда я проснулся, вот я и решил убраться из города и податься к вам.
Он посмотрел на Мэри и улыбнулся. До нее вдруг дошло, что он стоит одетый, а она выставила напоказ ноги. Ей стало слегка неуютно, но Теодор держался совершенно непринужденно. Он огляделся, оценивая других купальщиков:
– Может быть, попозже тоже окунусь.
– Сейчас мы идем обратно в гостиницу, – сказала Гретхен, и Теодору пришлось идти с ними.
Очутившись в номере, Мэри осторожно разделась. Она заранее отряхнулась, а Гретхен помогла щеткой, но от всего песка не избавишься, и ей не хотелось мусорить. Медленно стянув панталоны и чулки, Мэри сумела оставить бо́льшую часть песка внутри, чтобы снести их вниз, развесить, высушить и уж потом вычистить.
Мэри всегда была изрядно застенчивой. Зная Гретхен чуть ли не всю жизнь, купальный костюм она все-таки надевала в спешке и встав за кроватью. Сейчас же она еще только прикидывала, как бы поскромнее его снять, когда увидела, как Гретхен с легкостью стянула свой и, совершенно голая, прошествовала через комнату к умывальнику, где налила из кувшина воды в большую фарфоровую чашу и принялась обмываться, как будто это было естественнейшим занятием на свете.
Мэри ни разу не видела Гретхен полностью раздетой. У подруги было красивое тело – не полное, но плотное. Если не принимать в расчет пары растяжек, никто бы и не подумал, что у нее двое детей. Ее соломенные волосы еще были подколоты, когда она с улыбкой повернулась к Мэри:
– В натуральном виде, какая есть. Ты ведь не против? В конце концов, такой меня видит муж.
– Да неужели?
Гретхен рассмеялась:
– Я знаю, некоторые жены всегда прикрываются, хотя бы частично. Мать тоже так делала, сама говорила. – Она пожала плечами. – Мой муж может видеть столько, сколько ему угодно.
– Теодор преподнес нам своим приездом сюрприз, – сказала Мэри.
– Ничто в моем брате не удивляет меня, – отозвалась Гретхен.
Коль скоро Гретхен сняла купальный костюм, Мэри решила, что лучше будет поступить так же. «Что подумал бы Теодор, застав меня в таком виде?» Быстро, как только могла, она смыла с себя остатки песка и оделась.
Обед подавали в пять. Он проходил по-семейному, с детьми под зорким родительским присмотром.
Еда была превосходна: салат, свежевыпеченный хлеб и роскошное рыбное жаркое. Хозяин гостиницы гордился тем, что добывал лучшие морепродукты: мидий, крабов, устриц и всевозможную рыбу из пролива Лонг-Айленд. Ко всему это было подано холодное белое вино. На десерт хозяин предложил первые в этом сезоне арбузы, а также желе и фруктовые бисквиты.
