– Нет. Я так не могу, – настояла я.
– Решать тебе.
К нам приблизился один из стилистов, чтобы проверить, как прокрасились пряди. Выяснилось, что нужно подождать еще пять минут.
– Нэнси, можно мне кое о чем спросить тебя?
– Давай говори.
– Было бы ужасно, не так ли, если… – Я сделала паузу, пытаясь придумать, как бы сказать помягче, чтобы она не принимала как должное все, что делает Ник. – Что бы ты сделала, если бы Ник потерял работу? – На ее лице отразился неподдельный ужас. – А это вполне возможно при нынешней рецессии. Я знаю, что он беспокоится об этом, и это одна из причин, по которой он засиживается допоздна, – добавила я.
– Я говорила ему, чтобы он нашел другую работу, и побыстрее. Мы хотим отдать девочек в приличную школу, поэтому он не может позволить себе сидеть без работы.
– А что, если он просто не сможет столько вкалывать из-за здоровья?
– Почему?! Неужели он что-то сказала тебе? Он болен? – В ее голосе отчетливо слышалась паника.
– Нет. С ним все в порядке, прости. Это просто…
– Что, Джилли?
– Нэнси, ты счастлива, – на самом деле я хотела спросить, любит ли она Ника, но у меня уже не выдерживала нервная система, – с Ником?
Она поджала губы.
– Да, Джилли. Мои родители были очень бедными. Отец пьянством загнал себя в могилу. – Она повернулась ко мне. – Я никогда не говорила тебе об этом, но у нас дома практически никогда не было еды, потому что отец пропивал все мамино пособие по безработице. Я надевала то, что нам отдавали добрые люди. Когда я ушла из дома, то поступила на курсы ораторского мастерства, чтобы научиться правильно выражать мысли, и была полна решимости изменить свою жизнь, – сказала она. – Я много работала над собой, чтобы встретить такого мужчину, как Николас.
Я почувствовала себя некомфортно, когда услышала признание Нэнси. Очевидно, Ник был не объектом ее любви, а лишь мишенью.
К нам вернулся стилист, проверить, схватилась ли краска на волосах Нэнси.
– Не смей говорить ничего своему отцу, – угрожающе прошептала Нэнси. – Я не хочу, чтобы он узнал всю эту историю.
– Ты все еще любишь Ника? – выпалила я. Мне не верилось, что я это спросила, но я сразу почувствовала облегчение. Я столько раз собиралась сделать это, но мне никогда не хватало мужества.
– Я хорошая жена и отличная мать. – Я нахмурилась, не понимая, что она хочет этим сказать. – Джилли! Ты не можешь спрашивать меня о таких вещах! – Стилист повела ее к раковине, чтобы нанести на волосы шампунь. – Я счастлива от того, как у нас обстоят дела. И Николас тоже, – сказала она тоном, не терпящим возражения, перед тем как молоденькая ассистентка спросила, нужен ли ей кондиционер.
По дороге домой я решила снова набрать номер Джека. Последовал сигнал, а затем включился автоответчик с его голосом: «Это Джек Бейкер, пожалуйста, оставьте сообщение после звукового сигнала». Я нажала на отбой. «Интересно, чем он занимался весь сегодняшний день?»
– Отключай все и раздевайся, – сказала Лидия, протягивая мне синтетические шлепанцы и купальную шапочку.
Я разделась до нижнего белья и быстро завернулась в полотенце, когда кто-то открыл дверь. Это была Нэнси, я изо всех сил старалась подавить смех, но у меня ничего не вышло. Она уже побывала в солярии и выглядела так, словно только что принимала грязевые ванны.
Она села на краешек дивана и стала обмахиваться полотенцем.
– Одеваться мне еще рано. Загар схватится через пять минут. Джилли, перестань смеяться!
В дверь постучали.
– Готова? – прокричала Лидия.
– Но я почти голая, кроме трусов, на мне ничего нет…
– Джилли, не будь такой скромницей. Кроме меня, здесь никого нет, – сказала Нэнси, наблюдая, как я пытаюсь под полотенцем стянуть трусы, прежде чем натянуть на волосы полиэтиленовую шапочку.
– Ты считаешь, что на свидании я должна делать так? – спросила я, принимая сексуальную позу. И впервые за много лет мы обе расхохотались.
Совсем голая, если не считать тонких прозрачных трусиков, я стояла в узкой кабине, в то время как Лидия настраивала солярий. После я почувствовала, как мое тело обдувает кондиционер. Я подняла руки, повернулась боком, затем лицом к стене и снова приняла исходную позицию, все больше и больше чувствуя себя как в тюрьме. Я закрыла глаза и подумала о Джеке, о том, что завтра вечером увижу его. Затем мои мысли вернулись к Гаю. Интересно, как там его работа? Скучает ли он по мне так же сильно, как я по нему? У Гая имелась отвратительная привычка постоянно проникать в мои мысли.
– Я не хотела бы быть слишком коричневой, – сказала я, начиная паниковать, когда Лидия спросила, хочу я загар в один или в два слоя.
– Поверь мне, так получится прекрасный эффект – настоящий «поцелуй» солнца. Люди будут думать, что ты была в Сен-Тропе.
Да, но что я им скажу? Сейчас середина октября, и, кроме Равенскорт-парка, я нигде не бывала.
Позже тем же вечером загорелые, с маникюром и новыми прическами мы с Нэнси отправились в Ричмонд. Я хотела повидать Тильду и Ханну.
– Та-дам! – воскликнула я, присоединяясь к Нику, когда он купал детей.
Мой брат улыбнулся:
– Ничего себе, тетя Джилли у нас просто красотка!
Матильда засмеялась.
– Ты выглядишь смешно!
Ханна не сказала ни слова.
– Я была в Сен-Тропе, – начала я, присаживаясь на краешек ванны. Меня переполняло чувство вины из-за того, что Нику пришлось присматривать за детьми все выходные, но мое беспокойство было лишним. Он сказал, что замечательно провел день.
– Разве мы не ангелочки? – произнес Ник, шлепая по воде игрушечным крокодилом.
– Он собирается съесть меня! – извиваясь в ванне, завопила Тильда, отчего полетели брызги.
– Он не может тебя съесть, – сказала Ханна, прерывая ее воображение. – Он игрушечный.
– Тетя Джилли, папа купил нам сегодня крокодильчика! – закричала Тильда.
Я опустила руки в воду и схватила крокодила, изображая, что он собирается погнаться за девочками.
– Черт! – вскричала я, начав ловить ртом воздух. – Черт возьми! – В этот момент начала улыбаться даже Ханна. – О нет! Мне же нельзя сейчас мочить руки, у меня смоется загар.
– О черт, – передразнила меня Тильда.
– Нет, Матильда. Так говорить нельзя, – твердо сказал брат. – Теперь расскажи тете Джилли, чем мы сегодня весь день занимались.
– Мы ходили на детскую площадку, – начала Тильда.
– И к мемориалу принцессы Дианы, – добавил Ник.
– А почему мама не пошла с нами? – спросила Ханна отца, и, судя по усталому выражению лица Ника, она задавала этот вопрос целый день.
