– Я вдруг подумал… – Он заколебался. – Что ты делаешь в выходные?
– Гм, просто бездельничаю, – ответила я.
Я уже достаточно хорошо знала Гая и могла не притворяться, что моя каминная полка завалена приглашениями на вечеринки, или делать вид, что мой уик-энд расписан по часам. Несомненно, моя жизнь теперь была не так разнообразна, как раньше. Ход вещей замедлился. Колесо жизни перестало вращаться.
Я улыбнулась.
– А как насчет тебя?
– Мне нужно купить костюм на свадьбу моей сестры. – Он потеребил шляпу. Я давно стала замечать, что он делает это, когда напряженно над чем-то размышляет. – Не уверен, что…
– Что?
– Я не очень умею выбирать одежду, а ты все равно бездельничаешь, вот я и подумал…
– Ты хочешь, чтобы я помогла тебе?
– Да, – рассмеялся он. – Если тебя не затруднит.
Мы обменялись телефонами. За последнее время мы с Гаем очень подружились, и наша дружба перешла на совершенно новую ступень. Мы перешли от уровня middle к уровню advanced. И теперь «задания» заметно усложнились.
– Отлично, – подытожили мы, когда забили телефоны друг друга в записные книжки мобильников. Я сказала Гаю, что завтра с утра буду на работе, поэтому предложила встретиться там, а потом уже отправиться на шопинг. Мы перешли дорогу, Гай повернул налево, я – направо. Мне стало немного грустно, что друзья, особенно если это парень и девушка, не могут увидеться в выходные просто так и им обязательно для этого нужен какой-то предлог.
– Как обстоят дела в смешном магазине светильников? – спросил Ник вечером того же дня, когда мы сидели в переполненном баре и поедали тапас. Мы встретились после работы недалеко от его офиса в Сити.
– Великолепно, – ответила я. – Не смейся над моей работой! Благодаря ей у меня есть время подумать, чем я на самом деле хочу заниматься в этой жизни.
– И как? Придумала?
– Пока нет.
Мы оба рассмеялись.
– Ник, не задавай глупых вопросов, – добавила я.
– Тебе нужно заняться чем-то творческим, у тебя всегда было хорошее воображение. Я же помню, как ты постоянно придумывала какие-то истории и рассказывала их Мэган. – Он заказал еще пива. – Они ей нравились.
Я удивленно посмотрела на него. Ник никогда не говорил о ней. Даже старался не упоминать ее имя.
– Мне они тоже нравились, – продолжал он. – Только вот, черт возьми, совсем не помню, про что они были…
– Например, про волшебную обезьянку Микки, – подсказала я.
Когда я рассказывала Мэган сказки, Ник в своей пижаме с ракетками присаживался на краешек кровати и тоже внимательно слушал.
– Или можешь заняться преподаванием, – сказал он, – ты отлично ладишь с детьми.
Я кивнула. Я была так счастлива, что в кои-то веки мы можем побыть вдвоем и никто и ничто нас не отвлекает.
Тут завибрировал его мобильник.
– Это Нэнси, – сказал он, взглянув на экран.
Моя радость оказалась преждевременной.
Ник ответил на вызов.
– Скоро буду, Нэнси. Я с Джилли. Нет, я не поздно. – Он закатил глаза и посмотрел на меня. – Нет, дождись меня.
Когда он закончил и официант убрал с нашего столика, я спросила, могу ли дать ему несколько советов.
– Будь к ней добрее, – сказала я.
Он потер лоб.
– Серьезно. Я понимаю, что у нее непростой характер…
– Непростой? – перебил Ник. – Скажи лучше вздорный и невыносимый. О боже, давай больше не будем об этом.
Ник никогда ни с кем не обсуждал свою семейную жизнь, но я заметила, что в последнее время он стал совсем замкнутым. Они с Нэнси ничего не делали вместе. Мне перестала нравиться атмосфера в их доме, и я видела, что Ник не чувствует себя счастливым. Папа тоже так считал. Мне хотелось бы, чтобы отец поговорил с Ником по душам, но он считал, что сложно говорить на такие личные темы. Мы все не годились для этой роли. Нам всем нужна была мама.
– Ник, – робко начала я. – Иногда Нэнси сводит меня с ума. – Я сделала паузу. – Но мне кажется, она чувствует себя одинокой. Ей скучно. Тебя почти не бывает дома.
– Я должен работать, Джилли!
– Знаю-знаю, – сказала я, пытаясь успокоить его. – Я просто хочу сказать, что, вероятно, она скучает по тебе, и, возможно, если бы вы больше общались…
– Она изменилась, – уже более спокойно произнес Ник. – У меня такое чувство, что я совсем не знаю ее.
Я взяла его руку и слегка сжала.
– Она твоя жена, и у вас растут две прекрасные дочки.
– Давай сменим тему, – с нажимом сказал он и отдернул руку.
– Ник, будь осторожен. Не совершай папиных ошибок, – предостерегла я.
19
1986
Мы с Ником вернулись из школы. Я не могла дождаться, чтобы рассказать маме, что мы с Анной и Ником выручили целых семнадцать фунтов от продажи на детской площадке шоколадных пирожных-бабочек, так что теперь Мэган сможет поехать на лечение в Германию. Эти пирожные мы испекли сами в минувшие выходные. Когда брат надел мамин цветастый фартук, мы с Анной хохотали до слез.
Одна из маминых подруг (она с ней познакомилась в реабилитационной группе, куда ходила Мэган) рассказала, что в Германии есть один профессор, который может нам помочь. Но лечение было очень дорогостоящим – несколько тысяч фунтов. Некоторые из ребят старших классов участвовали в гонках на байдарках и каноэ, а вырученные от продажи билетов деньги отдали для Мэган. Мама так гордилась нами. Она говорила, что о нас напишут в газетах и покажут по телевидению, когда мы будем рассказывать историю Мэган. Папа же всегда хранил молчание. Он всегда был на работе.
Вечером того же дня мы с Ником спрятались в нашей спальне, лишь бы не слышать криков родителей.
– Ты не понимаешь! – кричала мама. – Мы же должны что-то сделать!
– Бет, мы не можем себе это позволить, – говорил папа. – Нам пришлось бы перезаложить дом, продать…
– Ты не ценишь жизнь Мэган!
– Как ты можешь говорить такое! Я тоже ее люблю.
– Тогда докажи это! Ладно, я все поняла. Ты просто не способен на это.
– Пожалуйста, – призывал он. – Будь реалисткой… Что мы знаем об этом лечении? Ты такая доверчивая…
– Что значит «доверчивая»? – шепотом спросила я Ника, боясь лишний раз пошевелиться.
Но он меня не слышал. Он закрыл уши руками.
– Я не…
– Дай мне закончить…
– Мы должны рискнуть…
– Ты слишком доверчивая, – растягивая слова, повторил он, – и готова поверить любому, кто скажет, что может помочь Мэган.
