Сегодня Фанни с трудом оторвала голову от подушки – вчера
набралась так, что даже не помнила, кто и когда привез ее домой из бистро и
уложил в постель. Наверное, постарались верные, преданные Мао и Сикстин. Они
вчера попытались не дать хозяйке напиться, это Фанни еще помнила, потом
промелькнула смутная картинка того, как они уводят ее из зала в ту неудобную
комнатушку, офис Поля-Валери, куда Фанни старалась заходить как можно реже.
Видимо, туда они затолкали мадам для того, чтобы скрыть от глаз клиентов и не
мешать ей надираться в мрачном одиночестве. Дальше… дальше полный провал. И вот
сегодня – одинокое, мучительное пробуждение с раскалывающейся от боли головой.
И все же она совершенно отчетливо помнила то, из-за чего, собственно, напилась.
Вернее, после чего – после того, как увидела Лорана, который несет на руках
рыдающую Эмму. Нес к ней в дом, на рю де Прованс.
Фанни там шаталась часов с трех дня, не находя себе места от
беспокойства. Конечно, она не слишком-то верила, что ее безумный и не без
влияния винных (точнее, водочных) паров придуманный план удастся. И вот – такой
сокрушительный, поразительный успех! Она сразу поняла, что Лоран не устоял:
надо было видеть выражение его лица, с каким он смотрел на Эмму. Ничего
подобного Фанни не видела. Не снисходительная насмешка – обычное его выражение,
между прочим! – не вежливое равнодушие (вторая привычная маска), даже не
вожделение, а просто нежность. Щемящая нежность!
Он чуть не сбил с ног ту забавную гранд-даму, графиню, что
ли, которая закупорила дверь, пытаясь помешать им пройти и выспросить у Лорана,
куда и зачем он идет. Он сдвинул графиню словно тараном, и старая дама еще
долго ворчала, топчась по обыкновению у входа. Если бы не она, Фанни непременно
поднялась бы следом. Подслушала бы у дверей, глядишь, что-нибудь узнала бы…
Хотя она не сомневалась, что и так увидела достаточно, чтобы сделать
безошибочный вывод: Катрин вот-вот получит от своего «работодателя» уведомление
об увольнении – начиная с сегодняшнего дня и без выходного пособия.
Хотя нет, Лоран – мужчина великодушный, наверняка он еще
оплатит какие-нибудь счета Катрин. Не исключено, даст ей деньги, которые, можно
смело утверждать, зная привычки этой мотовки, иссякнут в несколько дней. И она
лишится другого любовника!
И тогда Фанни снова вступит в игру.
Все, пить она больше не будет. Ни грамма. Потому что ничто
не отражается так на внешности женщины (которой, тем паче, за… за… за…), ничто
так не губит цвет лица и тонус кожи, как неумеренные возлияния на ночь глядя.
Утром размыкаешь веки пальцами, глаза мутные, все морщины углубились… Бр-р!
Нет, все. Фанни больше не пьет, чтобы встретить Романа такой
же, какой была раньше, когда смогла вскружить ему голову.
Она вдруг зашлась мелким нервным смехом. Ой, как славно они
заживут! Роман ведь очень привязан к своей маман и захочет с ней по-прежнему
часто встречаться. Они и будут встречаться. Вчетвером: он с Фанни и Эмма с
Лораном. По-семейному!
И вот однажды… Например, однажды Лорану вдруг надоест Эмма,
и он подумает: а ведь мне было так хорошо с Фанни!
Ну это так, глупости, конечно. Потому что тогда Фанни
придется расстаться с Романом. А она ведь, предполагается, хочет выйти за него
замуж, чтобы покрепче привязать к себе? Или не стоит пока спешить? Нет, ну
нелепо, в мэрии у мсье регистратора глаза на лоб вылезут, когда они придут
заявлять о намерении сочетаться браком!
Можно пока и просто так пожить. Вдруг в самом деле Лоран… Он
все-таки гораздо больше подходит Фанни по возрасту. И он богат. За ним – как за
каменной стеной. Роман – чудо, глоток меда, молока и вина, головокружительный
мальчик, но… Увы, всего только мальчик! А мальчики для дам, как пупсики для
девочек, – только игрушки…
Нет, конечно, это глупо – заглядывать так далеко вперед, а
тем более – планировать такие вещи. Сначала надо, чтобы Роман вообще вернулся к
Фанни! Но вот что нужно сделать для того, чтобы быть в курсе будущих событий:
попросить Армана последить за Лораном. Недавно Сикстин проболтался:
оказывается, раньше Арман служил в полиции, он – бывший флик. Наверняка он не
утратил прежних навыков, его вполне можно нанять, чтобы последил за Лораном.
Вчера его не было в бистро, куда он прежде ходил, как на работу. Ну ничего,
Сикстин знает, где он живет, как-то раз подвозил его до дому, когда вечером
вдруг грянул проливной дождь и шагу невозможно было сделать по улице, чтобы
мгновенно не промокнуть до костей.
Сикстин скажет Фанни адрес, и она найдет Армана. Тот не
откажется помочь. А ей нужно, в самом деле очень нужно, знать, как пойдут дела
у Лорана с Эммой. Не станет ли он хаживать по старым адресам, не начнет ли
вновь встречаться с Катрин, ну и так далее…
Да, надо сходить к Арману. Вот сейчас… вот сейчас Фанни
вытащит себя из постели, постоит под душем, приведет лицо в порядок… Потом
зайдет в «Le Volontaire», посмотрит, как там идут дела, поговорит с Сикстином и
отправится искать Армана.
* * *
Катрин нажала на кнопку домофона у дверей:
– Привет, Морис, это Катрин. Я к мсье Лорану.
Ожидая, пока откроется дверь, она нервно поправила прядь над
ухом. Странное чувство охватило Катрин – чувство неуверенности в себе, новое
для нее. Все время кажется, будто что-то не так с прической, и эти великолепные
духи «Cinйma», которые ей раньше так нравились, кажутся какими-то приторными,
пошлыми, и туфли почему-то жмут, эти пестрые туфельки на модной плоской
подошве, в них так удобно водить машину, не то что в остроносых, на шпильках. И
все же на шпильках она смотрится эффектней, а в этих туфельках без каблуков
какая-то коротконогая и толстозадая…
Ну, что он там, уснул, этот швейцар?
– Морис! Ты меня не слышал, что ли? – снова нажала на кнопку
Катрин.
– Вы слишком быстро отключили переговорное устройство,
мадам, – послышался рокочущий басок Мориса. – Я не успел сказать, что мсье нет
дома. Он уехал и не сказал, когда вернется.
Катрин вскинула брови.
Очень интересно! Раньше Морис всегда впускал ее в дом, даже
когда Лорана не было. Катрин дивно проводила время среди роскоши, которой тот
себя окружил. Ждала, как верная жена, – так это у них называлось. Она как-то
заикнулась, чтобы Лоран дал ей ключи, но он удивился:
– А зачем? Тебя и так пропустят.
Ее безоговорочно пропускали и Морис, и Том, и Оливье – все
три охранника относились к постоянным посетителям жильцов дома пять по авеню
Ван-Дейк с подобающим пиететом, даже с некоторым оттенком подобострастия. Что
же вдруг изменилось?
«Как могут быть у тебя великолепными дела, когда Лоран дал
тебе отставку?» – зазвенел в памяти ехидный голос Фанни.
