Итак, Фанни вспомнила цитату из романа Александра Дюма-отца
и невольно улыбнулась. И не выругалась незнакомцу в лицо (хотя она могла и
умела ругаться так, что столбенели даже мужчины!), а сказала почти приветливо:
– Здесь довольно трудно упасть прямо в воду. Вот посмотрите
– буквально на метр ниже парапета довольно широкий каменный выступ. Сначала
свалишься на него и легко удержишься. Если, конечно, человек не пьян и у него
нет особого желания покончить с собой.
– А у вас такого желания нет? – спросил мужчина с оттенком
недоверчивости.
Фанни усмехнулась и подумала: «Ну и вопросик! Так я тебе и
скажу!» И вдруг, совершенно неожиданно для самой себя, ответила с пугающей
откровенностью:
– Вообще-то, и у меня возникает иногда такое желание. Как у
всякого нормального человека, я полагаю. Правда, ко мне это желание приходит
между четырьмя и пятью утра, когда я курю одна возле кухонного окна и с трудом
удерживаю себя, чтобы не выкинуть во двор мой «Житан» и не броситься следом. Но
сейчас-то уже седьмой час, время моих суицидальных помыслов осталось позади…
– Скажите, мадам, а что вас удерживает от того, чтобы не
броситься вслед за сигаретой? – спросил мужчина на довольно неуклюжем (кажется,
он иностранец), но порывистом французском. – Мысли о ваших детях, которым будет
вас не хватать? О любимом мужчине? О родителях, которым нужна ваша забота?
Мгновение Фанни пристально смотрела на незнакомца, удивляясь
жадному любопытству, которое прозвучало в его голосе, а потом подумала: «Дело
нечисто! Кажется, одними разговорами мы не ограничимся, ой нет!»
– Скажите, – проговорила с той же серьезностью она и
обхватила руками плечи, которые начало пробирать холодком (хоть Фанни и была
одета в теплую фланелевую кофту с бодренькой надписью «Speed», но кофта
годилась только для бодрой утренней пробежки, а вовсе не для стояния над Сеной
промозглым февральским утром, когда столбик термометра едва поднялся выше пяти
градусов), – скажите, мсье, а что заставляет вас задавать мне такие странные
вопросы? Вы психолог? Вы занимаетесь проблемами суицида и вам нужны житейские
примеры для научной работы?
Незнакомец помедлил, как бы мысленно переводя ее слова с
французского на свой родной язык, и промолчал, со смущенной улыбкой лишь
покачав головой.
– Или вы флик, который боится, что на его глазах может
произойти такое нарушение закона республики, как самоубийство, и пытается
предотвратить преступление?
Он снова помедлил, вникая в смысл ее слов, и опять покачал
головой. И даже хмыкнул, подчеркивая нелепость такого предположения все так же
молча.
– Или вы… – Фанни заглянула в его серые глаза и обнаружила,
что они вовсе не такие уж холодные, как ей сначала показалось: на самом деле
они были серо-голубые, ясные. Настолько ясные, что Фанни с легкостью смогла
кое-что в них прочесть, поэтому она затаенно усмехнулась и решительно
продолжила: – Или вы намерены таким образом выяснить, замужем ли я, сколько у
меня детей и будет ли кто-то нам мешать, если я приглашу вас к себе?
Забавно было наблюдать за его лицом. Мгновение на нем еще
оставалась приклеенной вежливая улыбка – маска, за которой совершался
торопливый перевод. Но вот смысл слов Фанни дошел до незнакомца, и он оторопел…
Однако Фанни сразу поняла: это вовсе не была оторопь отвращения. Да, сначала
незнакомец растерялся от неожиданности, но через миг дерзкая (о да, на сей раз
без сомнения дерзкая!) улыбка тронула его четко прорисованные губы:
– Ну да, вы угадали, мадам. Я именно это хотел узнать.
Видите ли, я только недавно прилетел в Париж. Дела мои идут не так хорошо, как
хотелось бы, и я чувствую себя невероятно одиноким…
Сначала он смотрел в глаза Фанни, а потом перевел взгляд на
ее грудь, и она вдруг ощутила, как напряглись у нее соски. Тогда Фанни тоже
перестала таращиться в его улыбчивое лицо и перевела глаза туда, куда ужасно
хотят, но стесняются посмотреть все приличные женщины. А поскольку Фанни вовсе
не считала себя приличной женщиной, она решительно посмотрела на ширинку его
джинсов.
О-очень интересная картина! Если соски Фанни вполне могли
напрячься от холода, который пронизывал ее все сильнее, то вот эта выпуклость,
видная меж полами щеголевато распахнутой куртки, вряд ли объяснима чем-то иным,
кроме…
«Странный мужчина, – успела подумать Фанни, чувствуя, что у
нее пересыхают губы. – Может быть, какой-нибудь маньяк? Надо отправить его к
черту!»
Лучше бы она так и поступила! Ведь на его счету уже была
одна смерть, хотя кое-кто был убежден, что даже две… Другое дело, что в этих
смертях он был неповинен, вернее, в одной повинен лишь косвенно, а к другой
вообще не имел никакого отношения, кроме того, что присвоил нечто,
принадлежащее мертвому… Ну, так или иначе две чужие погибшие жизни влачились за
его плечами, словно две черные неотступные тени, а скоро к ним прибавится и
третья…
Итак, Фанни подумала, что не худо бы отправить этого легко
возбудимого мужчину к черту. Но то был последний проблеск здравого смысла перед
тем, как она влюбилась в него – так сказать, с первого взгляда.
Впрочем, она всегда влюблялась в своих мужчин с первого
взгляда. В крайнем случае со второго – открыв затуманенные глаза после секса
(если секс бывал удачен). Однако ничего подобного тому, что Фанни испытывала
сейчас, с ней еще не происходило! Правда, она всегда пребывала в уверенности,
что ничего подобного тому, что происходит в данный момент, с ней еще не
происходило. Новое платье – всегда самое лучшее, это знает каждая женщина.
