…тишка. Но звёзды не предали султана. Его стараниями небо стало …пустилось ниже».
– Это как понимать?
– Теперь знаю, как понимать, – грустно сказала мама. – «Всю свою жизнь смотрел султан на звёзды и просмотрел рядом с собой зверя. Зверя лютого кровожадного. Погубил зверь султана. Оборвал его жизнь. Оборвал подло, исподтишка
[181]
. Но звёзды не предали султана. Его стараниями небо стало близким и опустилось ниже»
[182]
.
– Знаете, ребята, какое чувство самое разрушительное? Зависть! От зависти душа чернеет, и подлость уже не кажется подлостью. Недавно я слышала песню, очень хорошая песня, там есть такой куплет:
Я вышел на тропу войны,
Врага известно имя – зависть.
Ползёт по душам, мысли травит,
Переиначивает сны.
– Мамочка, я знаю эту песню, – спохватилась Васюшка, – я понимаю, что ты хочешь сказать дальше:
Остановив созвездия рукой,
Продлив до бесконечности свой век,
С отрубленной седою головой
Пал Улугбек
[183]
.
– Да, ребята, – сказала мама. – Улугбека убил наёмный убийца, которого послал к нему его старший сын Абдал-Латиф. Он не только послал убийцу, он приказал разрушить обсерваторию и стереть с лица земли память о отце. Зависть – дикая злобная зависть двигала парнем…
– О-хо-хо! – замотал головой попугай. – Я подозревал, что он пакостник, но чтоб такой!
– Абдал-Латиф ненадолго пережил своего отца, – продолжала мама, – его свергли с престола
[184]
и убили через полгода после смерти Улугбека.
– Ничего-то у Абдулы не получилось, – вздохнула бабушка, – мы до сих пор помним султана Улугбека, умнейший был человек!
– Знаете что, – предложила Васюшка, – давайте, почитаем новую записку деда Рибаджо завтра, а сегодня я пойду в свою комнату погрущу…
Домочадцы молча согласились и разбрелись каждый в свою комнату. Они пошли в одиночестве погрустить и вспомнить великого человека и астронома – султана Улугбека.
Заключение. Подарок деда
Утром следующего дня, после того, как вся семья позавтракала, Кешка удобно уселся на любимую жёрдочку в кухне и деловито произнёс:
– Что у нас сегодня на повестке дня
[185]
?! – попугай обвёл всех выразительным взглядом. – Слышал я, Рибаджо, дед твой опять ворчит. Чё он у тебя такой нудный? Чем мы ему опять не угодили? Я вот что думаю…
– Он не нудный, он справедливый, – оборвал попугая волшебник. – Не любит мой дед беспорядка. И думать тебе, курица, рано. Никто ещё думать не начал, и ты тоже вперёд не забегай…
– Яхты, ах ты! – завопил попугай, но увидев, как бабушка приложила указательный палец к губам, замолчал.
– Не скандаль, Кешуня, – тихонько сказала бабушка, – давай, Рибаджик, познакомь нас с письмом деда.
Рибаджо вынул из шкафчика шкатулку, извлёк из неё белый исписанный авторучкой листок бумаги.
– Его хранить нужно как зеница око
[186]
, – ласково поглаживая листок ладошкой, сказал Рибаджо, – на нём не только дедушкино послание, на нём ещё и автограф
[187]
великого человека – султана Улугбека. Страшно ценная вещь!
– Хватит трещать! – возмутился Кешка. – Читай письмо, очень хочется получить подарок!
Рибаджо пробежал глазами послание и хитро подмигнул Василисе:
– К твоему величайшему сожалению, Кешуня, и на этот раз сразу подарок получить не удастся. Придётся подумать. Здесь вновь подсказка, правда, последняя.
– Значит, опять полетим, неведомо куда! – тяжело вздохнул попугай. – Одно плохо – всё время страшно, как страшно! Но прикольно! Однако подарочек хотелось бы посмотреть. Боюсь, не доживу до светлого дня.
– Доживёшь, Кешуня. Обязательно доживёшь, – попыталась успокоить попугая мама.
– Ладно уж, читай! – всхлипнул попугай, и так ему стало себя жалко, что Кешка не удержался и выронил
солёную слезу.
– «Внучек! – начал читать Рибаджо. – Опять вы с друзьями безобразие учинили! Забыли, что тот футбол, который показали султану Улугбеку, был создан в Великобритании в 1863 году. Через 414 лет после смерти султана Улугбека. Сижу сейчас рядом с досточтимым Улугбеком, пытаюсь стереть из его памяти ваш матч. Больно понравилась ему игра. Приказал султан свалять десять мячей из овечьей шерсти». Ох и дед – хитрован! – засмеялся Рибаджо. – Найдём его подарок, обязательно навещу его. Такого выдумщика, как он, в нашем волшебном роду ещё не водилось! Выходит, дед заранее знал, что мы с султаном мяч по полю гонять будем?
– Не отвлекайся, Рибаджо, – попросила Василиса, – читай дальше!
– «Ты удивлён, внучек? – продолжил читать текст письма молодой волшебник, – конечно, я всё знал заранее. Твой дед тоже был молодым! Вот тебе моё следующее и последнее задание: Есть на нашей земле сад, для тебя и твоих друзей самый прекрасный сад на свете. Растёт в том саду дерево, сейчас оно всё в красных и жёлтых лампочках. Только не умеют те лампочки гореть. Хозяйка сада из них такую вкуснятину варит – пальчики оближешь! Особенно хорошо лакомиться этой вкуснятиной холодным зимним вечерком, да под горячий чаёк. Под этим деревом стоит коробка, в ней твой подарок. Ищи! Приезжай погостить внучок, не забывай деда!»
– Я знаю этот сад! – воскликнула Василиса. – Помните, мы в первой части нашей книги перемещались в сады Семирамиды. Нам туда!
– Ты думаешь? – недоверчиво спросил Алька. – Сад действительно красив, но честно сказать, мне в него назад не хочется. Значит, для меня он не так уж и пригож, а дед пишет: «Есть на нашей земле сад, для тебя и твоих друзей самый прекрасный сад на свете».
– Алька прав, – осторожно вклинилась в разговор бабушка, – разве в саду Семирамиды растут груши?
– Пр-р-ричём здесь груши, бабуничка! – хихикнул Кешка. – В письме о лампочках говорится.
– Отгадай, Кешуня, загадку, – ласково попросил Рибаджо, – висит груша – нельзя скушать. Что это?
Кешка в глубокой задумчивости прикрыл глазки, но быстро открыл.
