– Приехали, мисс, – объявил водитель. Я заплатила, и он вытащил мою сумку, указав на кирпичный дом с блестящей красной дверью.
Я поблагодарила водителя, подошла к двери и позвонила. Вскоре появилась мама. Несмотря на поздний час, на ней было вечернее красное платье. В бокале плескалось мартини.
– Анна! – воскликнула мама, притянув меня к себе рукой со свежим маникюром. Из бокала вылетела оливка.
Она неуверенно отступила назад, и я бросила сумку, чтобы ее поддержать.
– Дай на тебя посмотреть, – нарочито бодрым голосом произнесла она, оглядела меня с головы до ног и одобрительно кивнула. – Милая, остров пошел тебе на пользу. Ты похудела фунтов на десять.
Я улыбнулась.
– Ну, я…
– Заходи же! – Она повернулась, взмахнув подолом своего красного платья.
Я пошла за ней, оставив сумку в фойе, где висела хрустальная люстра – слишком большая и помпезная для такого маленького помещения.
– Конечно, не Уиндермир, но сейчас здесь мой дом. Я просто создана для города.
Она провела меня в маленькую переднюю. Покрытый паркетом пол, викторианский диван.
– Разумеется, я тут все переделаю. Леон мне помогает.
Она произнесла это имя так, словно я должна его знать.
– Леон?
– Мой дизайнер интерьера, – пояснила она, сделав очередной глоток. Я не помнила, чтобы мама любила мартини в Сиэтле, и ключицы у нее как-то уж слишком выступали. – Он хочет оформить эту комнату в розовато-лиловых тонах, а я что-то сомневаюсь. Мне нравятся оттенки зеленого. Как думаешь, дорогая?
– Зеленый может быть немного резковат, – честно ответила я.
– Мне бы этого и хотелось. – Она провела рукой по стене. – Твой папа такой старомодный. А я больше не хочу быть старомодной.
Она допила мартини и рассмеялась глупым смехом. Я отвернулась, предпочитая не обсуждать с ней отца в таком состоянии.
– Что-то я заболталась. Ты, наверное, устала, милая. Сейчас позову Минни.
Мама взяла со стола колокольчик и позвонила. Вскоре появилась хрупкая девушка, не старше меня.
– Минни, будь добра, покажи Анне ее комнату.
– Да, мадам, – кротко ответила она и взяла мою сумку.
– Доброй ночи, дорогая. Знаю, ты не можешь остаться надолго, но у нас есть целое утро. Иди, отдыхай, милая.
– Доброй ночи, – попрощалась я и отправилась по ступенькам за Минни. Мама подошла к бару и взяла бутылку джина.
* * *
На следующее утро меня разбудил автомобильный гудок. Я положила на лицо подушку, надеясь вернуться в дремоту, но безуспешно. На часах было только 6.40, но я встала и оделась. Мама ждет, и я хочу провести с ней как можно больше времени.
В утреннем свете нижний этаж показался более одиноким, чем вечером. На стенах ни фотографий, ни картин. Хотя мама любила картины.
– Доброе утро, мисс, – застенчиво поздоровалась со мной Минни. – Вам чай или кофе?
– С удовольствием выпью чаю, спасибо, Минни, – с улыбкой ответила я.
Вскоре она появилась вновь, неся на подносе чашку чая, тарелку с фруктами, круассан и вареное яйцо.
– Мне подождать маму?
Минни замялась:
– Дело в том… Просто…
– Минни, в чем дело?
– Вчера приезжал мистер Шварц, – нервно сказала она.
– Это его зовут Леон?
– Да, мадам. Он приехал уже после вас.
– А-а. И мама еще спит?
– Да.
– Минни, он еще здесь?
Она опустила взгляд и прикусила большой палец.
– Здесь, да.
Казалось, Минни испытала облегчение, поделившись с кем-то своим секретом.
– Когда он приходит, обычно она встает не раньше двенадцати, иногда даже в час.
Я кивнула, изо всех сил пытаясь не выдавать разочарования.
– Тогда я позавтракаю прямо здесь, – заявила я, потянувшись к подносу. – Спасибо.
– Мисс… Мисс Анна, – взволнованно пробормотала Минни, – вы же не скажете миссис Келлоуэй, что я… Что я вам рассказала?
Я потрепала ее по пухлой руке.
– Конечно, нет. Это будет нашим секретом.
* * *
Час спустя я вышла на улицу. До отъезда в порт оставалось еще пять часов. Я остановила такси, толком не зная, куда податься.
– Вам куда, мисс? – спросил водитель.
– Не знаю. У меня всего несколько часов. Можете что-нибудь посоветовать?
Он улыбнулся, продемонстрировав блестящий золотой зуб.
– Забавно. Мне казалось, здесь все точно знают, куда им нужно.
Я пожала плечами, бросив взгляд на мамин дом. Окна спальни все еще занавешены.
– Я думала, что знаю, куда иду. Мне казалось, я все спланировала, но…
Водитель заволновался:
– Послушайте, мисс. Я не хотел вас обидеть.
– Вы и не обидели.
– Эй, – он достал из кармана пиджака брошюру, – вы любите искусство?
Я вспомнила о картине, оставленной в бунгало. Как же мне хотелось ее вернуть!
– Да. Люблю.
– Тогда отвезу вас в Мет.
– В Мет?
Он посмотрел на меня, как на ребенка.
– Метрополитен-музей.
– Да, – улыбнулась я, – отлично.
– Надеюсь, там вы найдете то, что искали, – подмигнул он.
– Я тоже, – ответила я, протягивая ему три хрустящие купюры.
Через несколько минут я стояла возле огромного каменного здания с массивными колоннами возле входа. Я поднялась по ступенькам, прошла через двойные двери и направилась прямо к информационной стойке.
– Простите, мадам. У вас случайно нет картин французских художников?
Сотрудница музея, судя по возрасту – примерно ровесница моей матери, кивнула, не отрываясь от книги:
– Конечно есть, мисс. На третьем этаже, в восточном крыле.
– Спасибо.
Я пошла к ближайшему лифту. Глупо предполагать, что здесь есть Гоген. Но мне хотелось узнать – похоже ли маленькое полотно в бунгало на другие картины художника. Правду ли сказала Тита об истинном хозяине бунгало? И о проклятии?
Я вышла из лифта на третьем этаже. Там не было никого, кроме маленького мальчика с красным шариком, который держал за руку маму, и охранника у стены.
Я рассматривала одну картину за другой, читая подписи: Моне, Сезанн, другие, незнакомые мне имена. Обойдя всю комнату, я в огорчении села на скамейку возле лифта.
