У машины не было собственного левиборда, поэтому я нажала на приборной панели ту же кнопку, что и дядя Алекс, чтобы вызвать ближайший из них. Через несколько секунд ко мне двинулся старый железный левиборд, который выглядел весьма ненадежно. У него был хрупкий поручень, а на улице бушевала буря.
Вряд ли эта часть города безопасна. Тут все выглядело как после конца света. Рекламный баннер у меня над головой явно взломали хакеры, он переливался и мигал. Мужчина на нем, вместо того чтобы рекламировать iWire 42, стрелял себе в голову. Я услышала мамин голос: «Почему бы нам не заскочить в Лувр на пару часиков? После того, как „Мону Лизу“ украли, там уже не так много народу».
Я спустилась вниз на полуразрушенную забетонированную площадку. В воздухе пахло дождем и мертвыми воспоминаниями. Стоя там, я смотрела на огромное невыразительное кирпичное здание размером с собор. Чтобы нормально дышать, я стянула с головы капюшон. Прямо ко мне летела какая-то листовка, подгоняемая ветром. Сморщенный кусочек иллюминированной электронной газеты, где было полно мерцающих статей и двигающихся картинок.
Отсыревший листок оказался французским изданием «Дозора „Касла“» — газеты, выступающей против всего, чем занималась корпорация моего дяди. Я оглянулась — интересно, откуда он взялся? — но, похоже, я и правда очутилась в городе призраков. Наверху страницы была кнопка «язык», и я выбрала «английский». Появилась статья и фотография автора — женщины с розовыми волосами.
ГИБЕЛЬ ГЕРОЯ НАШЕГО ДВИЖЕНИЯ
Автор: Леони Дженсон
Дата: 17.05.2115
Ведущий журналист и противник технизации и его жена убиты в своем доме в Йоркшире (Зона 3) в среду. Подробности пока не известны, но мы предполагаем, что они убиты Эхо. Пока не ясно, как Эхо проник в их дом…
Прежде, чем я продолжила чтение, кое-что произошло. Неподвижная фотография автора статьи внезапно ожила. Включилась прямая трансляция. Мое местонахождение было определено — сетевая связь действовала по всему миру.
— Здравствуйте, — сказала женщина с розовыми волосами. Она посмотрела на меня с фотографии, будто пытаясь разглядеть что-то в тумане. — Bonjour. Salut. Qui est là?
[14]
— Одри Касл.
— Определитель местоположения показывает, что вы находитесь около склада в Париже, вот почему я интересуюсь. Я поставила метку на эту зону на случай, если кто-то поднимает листовку, потому что единственные люди, которые могут там находиться… Погодите! Одри Касл? Дочь Лео Касла? Племянница Алекса Касла?
Она меня видела, поэтому я кивнула.
— Что вы там делаете?
Я объяснила.
Женщина спросила, может ли она расспросить меня о гибели родителей. Я покачала головой. «Дозору „Касла“» я не доверяла. Они были связаны с самой радикальной группой противников «Касл» — фактически с террористами.
— Я просто хотела узнать, как Эхо проник в дом.
— Это была наша Эхо, — ответила я. Я знала, что разрушаю папин образ, сложившийся среди этих хиппи: они-то считали папу кем-то вроде отшельника, который и близко не подходил к технике и жил в своем пузыре, отгородившись от современного мира. По правде говоря, он и сам вовсю поддерживал этот миф. — Родители купили ее у «Семпуры».
Журналистка выглядела так, будто я ее ударила. Мне было все равно. Я не хотела, чтобы папу помнили как ангела. Он не был ангелом, он был моим отцом.
— «Семпура»? — заговорила она наконец. — Зачем Эхо производства «Семпуры» убивать ваших родителей?
— А зачем любому другому Эхо убивать моих родителей? У Эхо нет желаний. Они машины.
Женщина яростно закивала:
— Да, они машины. Они запрограммированы и получают инструкции. Вы уверены, что ваши родители купили Эхо у «Семпуры»?
— Что вы хотите сказать?
— Ваш дядя — самый беспринципный человек в мире бизнеса. А ваш отец как раз собирался издать книгу, которая могла негативно повлиять на развитие любимого проекта вашего дяди — Зоны Возрождения.
— Вы не знали моего отца, — возразила я. — И вы не знаете моего дядю.
Пора заканчивать этот разговор. Я смяла обрывок газеты и отшвырнула его. Фото Леони Дженсон все еще продолжало двигаться. Порыв ветра подхватил листок, и он полетел вдоль платформы.
Я шла на фабрику по изготовлению Эхо. Мой план был прост: натяну капюшон невидимки, дождусь, когда кто-нибудь войдет внутрь, и проскользну за ним. Я принялась отсчитывать секунды. Едва успела дойти до двадцати, как появился мужчина в синей спецодежде, с анимированной татуировкой — сзади на его шее двигались буквы, складываясь в слово «Минотавр». Наверное, название какой-нибудь бразильской магнетогруппы.
— Блэкджек, — громко и четко произнес он в переговорное устройство, и, распознав его голос, металлическая дверь быстро отъехала в сторону. Ее скрежет заглушил даже завывание ветра.
Я вошла внутрь вслед за ним, стараясь не смотреть на предупреждающую надпись «Охраняется роботом» и двигаясь одновременно с ним. Вот я и на фабрике. Здесь не было ветра, но казалось холоднее, чем снаружи. Пахло очень странно. Я не могла определить, что это за запах, он был слишком слабым. Пахло чем-то свежим, но ненатуральным, как если бы кто-то пытался воспроизвести аромат свежего ветра. Потолки были высокими, а освещение — тусклым, призрачным.
Я вдруг подумала, что я совершила ошибку. Я находилась в огромном, похожем на ангар помещении, забитом Эхо. И все они были одинаковыми. Абсолютно одинаковыми.
Я шагнула вперед и осмотрелась. Эхо были точной копией Мадары — прототипа из дома в Хэмпстеде; все они неподвижно стояли в огромных прозрачных яйцах, чуть ли не в три моих роста. Яйца были подвешены к потолку на длинных прозрачных проводах — должно быть, из аэрогеля или чего-то подобного, если могли выдержать вес Эхо вместе с яйцом.
Дяди нигде не было. Я не видела только мужчину, вслед за которым проникла на склад. Тот подошел к одному из яиц в центре комнаты, протянул к нему руку, и на прозрачной поверхности загорелось что-то вроде приборной панели. Он принялся вводить данные, нажимая подсвеченные золотым и зеленым кнопки, которые загорались на панели. Вскоре я поняла, что кроме него там было как минимум еще пять человек в одинаковой голубой спецодежде — наверное, Эхо-технологи. Все они что-то делали с яйцами в разных концах помещения.
Я огляделась в поисках металлического робота-охранника, но его нигде не было видно. Может быть, предупреждающий знак стоял там просто так.
Хотя сомневаюсь.
Вряд ли дядя Алекс отказался от полной безопасности на своей фабрике.
Я пошла в другую сторону. Подойдя к двери, попыталась открыть ее как можно тише. Небольшая лампочка рядом с ней горела красным. Я положила на нее руку, но цвет не сменился на зеленый — значит, дверь просто так не откроется. Я в ловушке, пока кто-нибудь не соберется выйти: тогда я смогу последовать за ним.
