— Вот если бы удалось пустить Кевина по ложному следу, — продолжал Александр. — Убедить его, что твоё исчезновение не связано с Морисом или Софи…
Да, подумал я, это был бы выход. Так или иначе я попался, но почему из-за этого должны страдать Морис и Софи?…
— Например, — вёл дальше Александр, — с тобой разделалась Звёздная Палата. Допустим, тебе пришлось вернуться в Сумерки Дианы. Ты вспомнил, что в спешке не замёл все следы, отправился обратно и после этого больше не появлялся. Узнав обо всём от Мориса, Кевин решит, что это — дело рук Звёздной Палаты…
Скорее всего, подумал я, скорее всего…
Александр вперил в меня взгляд.
— А теперь, — проникновенно произнёс он, положив на столик передо мной мои блокнот и ручку, — бери и пиши записку Морису. Тебе нужно срочно вернуться в Сумерки Дианы. Ты кое-что забыл. Придумай что-нибудь убедительное. Пообещай, что будешь осторожен и вскоре вернёшься. Ну!
Я открыл блокнот, нашёл чистый лист и начал писать:
«Морис, я растяпа! Совсем забыл…»
О чём бишь я забыл?… Так, это я взял… и это… об этом Морис знает… Ага, ноутбук! Я ничего не говорил ему про ноутбук…
«…о том проклятом ноутбуке. На диске остались звёздные карты и мои расчёты. Оставлять их опасно. Надо немедленно уничтожить.
Не беспокойся, я буду осторожен и скоро вернусь. На обратном пути воспользуюсь помощью отца, так что всё будет в порядке.
Мой привет Софи.
Эрик».
Когда я закончил, Александр взял у меня блокнот, прочитал записку, удовлетворённо хмыкнул и вырвал листок. Записку он положил себе в карман, а блокнот и ручку — в карман моего пиджака.
— Вот так-то лучше. Теперь мне не нужно прятать Мориса и Софи. Напротив, я использую их в качестве шпионов. Морис уже горит желанием сотрудничать с Кевином, а по причине своей осведомлённости он вскоре станет его доверенным помощником — но в действительности он будет работать против него. Об этом я позабочусь.
Я постепенно приходил в себя. Во мне закипала бессильная ярость. Я снова попался! Причём так глупо…
Александр ненавязчиво направил мои мысли в нужное для себя русло, затем как бы вошёл с ними в унисон и сделал мне мощное внушение. Я выполнил его требование, будучи в тот момент убеждённым, что действую исключительно по своей воле, без принуждения. Я даже мыслил трезво и логично. Проклятье! Проклятье!..
Я уже открыл было рот, чтобы выругаться и сообщить Александру всё, что о нём думаю… и чуть не рассмеялся.
На сей раз хитрец перехитрил себя. Александр не знал, что Кевин посвятил в свою тайну Дейдру и Бренду; он также не знал, что о космической цивилизации известно Диане. Если Кевина и удовлетворит версия насчёт Звёздной Палаты, то девочки на этом не остановятся. Можно не сомневаться, они отыщут всех судей, где бы те ни прятались, и выяснят, что Звёздная Палата непричастна к моему исчезновению. Тогда снова возьмутся за записку, проведут графологическую экспертизу, установят, что я написал её, находясь под внушением, и тогда… тогда…
Слава Митре! Это мой шанс!
И не только мой шанс — но и Мориса, и Софи…
Только бы Морис сохранил эту записку, только бы сохранил…
Впрочем, я надеюсь, что Александр позаботится об этом. Себе на беду…
— Не торжествуй, — спокойно сказал Александр. — Я позабочусь, чтобы Морис уничтожил эту записку сразу после прочтения.
Я обомлел. Неужели он читает мои мысли?…
Александр ухмыльнулся:
— Небось, ты думаешь, что я читаю твои мысли? Напрасно. Просто я не дурак, вот и всё. А в сущности, записка не столь важна, как тебе могло показаться. Просто было желательно заполучить её — для пущей убедительности. А если бы не удалось, я бы не очень огорчился. Передал бы Морису на словах, что тебе срочно понадобилось вернуться в Сумерки Дианы.
Он пересёк комнату, взял валявшуюся в углу шпагу, затем вернулся и вложил её в ножны. Вновь соприкоснувшись с чуждой силой, Грейндал, дитя Порядка, пыталась протестовать, но мощь Хаоса в конце концов усмирила её.
— Бедный Володарь Даж-Дома, — сказал Александр, глядя на мою шпагу.
Эта фраза при данных обстоятельствах показалась мне совершенно неуместной.
— О чём ты? — спросил я.
— Понятно о чём, — невозмутимо ответствовал Александр. — Недавно старик потерял Ладислава, а самое большее через полчаса погибнет Зоран. Как и старший брат, он будет убит тобой.
Я вытаращил глаза от изумления и (честно признаюсь) испуга:
— Что?!!
— А то, гадёныш, что я профессионал и не допускаю глупых ошибок. Пока ты шлялся по банкам, набивая карманы деньгами, я подготовил всё необходимое, чтобы инсценировать твою смерть. В частности, изловил дурачка Зорана и рассказал ему, как погиб Ладислав.
— Чёрт!..
— Сейчас Зоран в руках моих людей и жаждет твоей смерти. Я устрою вам поединок в Сумерках Дианы.
Нет! Только не это…
— Я не буду биться с Зораном, — категорически заявил я.
— Не будешь, — подтвердил Александр. — Ведь ты, чего доброго, позволишь ему убить себя, и я лишусь удовольствия отправить твоему отцу в подарочек гроб со сморщенным тельцем его старичка-сыночка. Я сам убью Зорана твоей гнусной шпагой, а от тебя понадобятся лишь обрывки одежды и кровь — как можно больше крови на месте дуэли. Все решат, что ты убил Зорана, получив при этом смертельные ранения, но, понадеявшись на себя, не стал вызывать помощь и погиб где-то в Туннеле по пути домой.
Я прикрыл глаза и в отчаянии застонал. Сквозь полуопущенные веки я заметил, как Александр склонился над столом, чтобы взять зажигалку. Резко выбросив руки, я рванулся вперёд, надеясь вцепиться ему в глотку…
Как и в предыдущий раз, Александр не стал тратиться на чары. Он опять хватил меня кулаком по голове.
Глава 25
Кевин
Мы стояли, утопая ногами в лиловой траве, под сверкающим небом Безвременья. Нас было трое у подножья холма, а по склону к нам приближалась высокая стройная женщина в ослепительно-белых одеждах. Это не была Снежная Королева моего отца (и отчасти моя собственная), это была другая Хозяйка — настоящая Хозяйка Источника. Её звали так же, как мою сестру — одну из нас троих, стоявших у подножья холма.
— Ну вот, — сказала Дейдра, моя сестра. — Свою часть работы я выполнила. До встречи через мгновение. — И прежде чем Анхела успела опомниться, она исчезла.
Нас осталось двое, и мы, взявшись за руки, ожидали приближения Хозяйки. Лицо Анхелы было бледное от волнения. Кажется, она не до конца верила в реальность происходящего и где-то в глубине души надеялась (или боялась), что всё это — сон. Сон, опровергавший многие её прежние представления о мире, о человечестве, о самом бытие…
