– Да, – подвёл итог Антон, – кое-какие пережитки старого в нём, конечно, ещё остались. Но, как говорится, не всё сразу. Главное, хулиган на верном пути к исправлению. Общими усилиями мы стёрли это тёмное пятнышко со светлого лица нашего лагеря. Ура!
– Ура-а-а-а! – в третий раз закричали члены совета.
И как раз в этот торжественный момент дверь в комнату резко распахнулась.
На пороге стояла Бобкина, размахивая какой-то бумагой.
– Послушайте! – закричала она. – Послушайте, что я нашла! Вот!
– В чём дело, Бобкина? – строго спросил Антон. – Ты чего кричишь?
– Иду я по кипарисной аллее… – взволнованно начала Бобкина, – и вдруг смотрю, справа от меня на дорожке что-то белеется, подхожу ближе…
– Короче! – прервал её нетерпеливый Антон. – Давай к делу, Бобкина.
– Короче, вот оно, письмо! – торжественно сказала Бобкина, потрясая бумагой.
– Какое ещё письмо! – возмутился Антон. – Дай сюда!
И, выхватив у Бобкиной письмо, начал читать.
– Читай вслух! – закричали члены совета.
Антон поневоле вынужден был читать вслух:
– Дорогая Маша! (Какая-то Маша!) Хочу рассказать тебе, какие с нами в лагере происходят чудеса! Ты бы со смеху умерла! (Интересно!) Васечкина все принимают за какого-то хулигана. И меня вместе с ним…
Голос у Антона неожиданно пропал. Он стал сипеть, а лицо его при этом в ужасе перекосилось…
Глава 17. Хулиган
Тем временем к воротам лагеря, так же как и в начале этих событий, неспешно подкатил автобус.
Но на этот раз двери автобуса распахнулись от сильного удара ноги. Потом на землю вылетел видавший виды рюкзак, и, наконец, появился его владелец – верзила-переросток лет тринадцати-четырнадцати с раскрашенной гитарой на плече.
Автобус уехал, обдав его клубом пыли. Верзила проводил его тоскливым взглядом, потом повернулся, таким же взглядом окинул расстилавшийся перед ним лагерь, смачно сплюнул, подхватил рюкзак и развинченной походкой лениво зашагал к воротам.
Всю эту картину со всё возрастающим интересом лицезрел Филипп со своего обычного наблюдательного пункта. Некоторое время ещё он смотрел, как вновь прибывший лупит ногой в закрытые ворота, а потом начал быстро сползать вниз…
Глава 18. Взаимные обвинения
– …короче, Маша, как кончатся твои соревнования, – осипшим голосом читал Антон, – приезжай сразу к нам. Обхохочешься! Ждём тебя с нетерпением. С дружеским приветом Петров от имени Петрова и Васечкина.
Антон закончил чтение и грозно оглядел покатывающихся со смеха членов совета.
– Чему смеётесь? – закричал он. – Над собой смеётесь! – Он подскочил к стенгазете и стал со злостью рвать её на клочки.
Одновременно, не в силах сдерживаться от распиравшего его возмущения, он запел.
АНТОН. Чему смеётесь? Над собой смеётесь!
Чем этот Васечкин похож на хулигана?
Ни капельки! Но вы ведь как упрётесь
И повторяете всё время, как бараны:
«Хулиган! Хулиган! К нам едет хулиган!»
АРТЁМ (указывая на Бобкину и Добкину).
Всё эти сплетницы!
АЛИК. Трещотки!
ЛЁША. Балаболки!
ДАША. От них лишь слухи!
АНКА. Паника!
ВСЕ. И толки!
БОБКИНА. Ты первая увидела!
ДОБКИНА. Ты первая заметила!
БОБКИНА. Я умоляю, не кричи!
ДОБКИНА. Ты, Оля, просто вредина!
БОБКИНА. Сама ты, Оля, вредина!
ДОБКИНА. А ну-ка, замолчи!
АРТЁМ. Я не пойму, ну как всё это вышло?
Ведь даже с виду явно он слабак!
АЛИК. А ведь казался всех сильней и выше!
БОБКИНА. Я – пострадавшая!
Вот видите синяк?
АНТОН. «Слабак! Слабак!»
Ну вот вам и «слабак»!
АРТЁМ. Всё эти сплетницы!
АЛИК. Трещотки!
ЛЁША. Балаболки!
ДАША. От них лишь слухи!
АНКА. Паника!
ВСЕ. И толки!
БОБКИНА. Ты первая увидела!
ДОБКИНА. Ты первая заметила!
БОБКИНА. Я умоляю, не кричи!
ДОБКИНА. Ты, Оля, просто вредина!
БОБКИНА. Сама ты, Оля, вредина!
ДОБКИНА. А ну-ка, замолчи!
АНКА. Он признавался, а никто ему не верил!
ДАША. А я ведь сердцем знала – он не лгал!
АНТОН. Я виноват! Я слухи не проверил!
А я ведь, главное, похожее читал…
Или в кино смотрел? Иль где слыхал…
И вот в разгар этой перепалки в дверь влетел Филипп.
– Приехал! – закричал он с порога. – Я видел!
– Кто приехал? – набросились на него. – Кто?
– Он приехал. Хулиган! Гусь! Я видел, он путёвку дежурному показывал.
Здесь-то и наступила знаменитая немая сцена, которую, думается, нет нужды описывать, поскольку её замечательно описал Николай Васильевич Гоголь в своей бессмертной комедии «Ревизор»…
Глава 19. Схватка
В лагере был тихий час. И поскольку все, кроме членов совета дружины, спали, то никто не помешал Васечкину и Петрову пробежать мимо линейки, столовой и других лагерных достопримечательностей и выйти на аллею, ведущую к воротам.
Друзья уныло брели, таща на себе рюкзаки, а с другой стороны пустой аллеи навстречу им двигался вновь прибывший верзила.
Они медленно сходились и наконец остановились друг против друга. Верзиле явно не понравился ни Петров, ни тем более Васечкин с его нагловатым взглядом. В свою очередь, нельзя сказать, чтобы и Васечкину незнакомец пришёлся по душе.
– Ну, чего глядишь? – прервал молчание верзила. – Не получал давно?
– А чего, поглядеть нельзя? – дерзко отвечал Васечкин.
– Ты же сам тоже глядишь! – логично поддержал друга Петров.
– Вы что, – удивился верзила, – на Гуся тянете? Гусь этого не любит!
– Какой ещё Гусь? – на этот раз удивился Васечкин.
– Гусь, – медленно произнёс верзила, – это я! Понял?
– Это у тебя что, имя или фамилия? – деликатно уточнил Петров.
– Это у меня визитная карточка! – объяснил Гусь и сунул под нос Петрову здоровенный кулак, на котором было вытатуировано «ГУСЬ».
– Ну как? – с насмешкой спросил Гусь. – Чувствуешь, чем пахнет?
– Чувствую, – отвечал Петров, пытаясь увильнуть от кулака, торчащего у него перед носом, и поскольку это ему не удалось, то он в конце концов взял и отвёл кулак в сторону.
