– Чьи трупы?
– Скорее всего, морских пехотинцев, сэр.
Президент провел руками по лицу.
– Кто это сделал?
– Мы не знаем, сэр. Предположений много – это могут быть и чеченские террористы, и белорусские хардлайнеры, и пророссийские боевики, и украинские сепаратисты с территории России. Кто угодно.
– Кто-то взял на себя ответственность?
– Нет, сэр.
…
– Что происходит в Беларуси? – Президент вспомнил про происходящее там. – У нас есть кто-то, к кому мы можем обратиться? Или эта страна идет ко дну и вот-вот превратится во второй Афганистан?
На сей раз ответил вице-президент:
– Нет, сэр. Мы не знаем, к кому обратиться. Мы поддерживаем контакт с белорусским послом в Вашингтоне, но он не получает надлежащих ответов на свои запросы из Минска. Президент Лукашенко, возможно, ранен и находится в госпитале, возможно, убит – мы не знаем его судьбу. В центре города продолжается митинг, правда, полиция держит ситуацию под контролем. Армия также под контролем, но мы не знаем, под чьим. Военные подразделения перемещаются из пунктов постоянной дислокации, берут под контроль трассы и столицы штатов, активность переговоров очень высокая, но кто ими командует – непонятно. Разведка предполагает, что контроль белорусской армии может осуществляться прямо из Москвы, из центра боевого управления армией России. Белоруссия входит в ОДКБ, многие офицеры говорят по-русски и являются приверженцами жесткой линии. Не исключено, что Россия уже взяла эту страну под свой контроль – не политический, но военный.
– А оппозиция?
– Сэр, они проводят митинг, – сказал госсекретарь, – но они деморализованы. В отличие от Украины, у них нет прямого объекта для ненависти. Они не знают, стоит ненавидеть диктатора или он уже умер и ненавидеть его нет никого смысла. Полиция и КГБ применили к ним брутальное насилие, когда они пошли штурмовать здание КГБ, мы предполагаем, что речь идет о каком-то типе нелетального оружия большой мощности, возможно, инфразвукового, которое мы используем для защиты своих баз. В отличие от Украины, большая часть Минска им не поверила и не оказывает помощь.
– То есть их дело проиграно?
– Дело борьбы за демократию никогда не бывает проигранным, сэр.
Президент скривился.
– Оно бывает проигранным, когда мы пытаемся кормить очередной народ демократией, как ребенка с ложки. Масса сопротивления, крик – и все обляпано этой самой демократией. Есть хоть кто-то, кто контролирует ситуацию?
– Милиция направила свои силы в адрес посольства, они заняли позиции по периметру, сэр. Но больше они ничего не предпринимают. Полагаю, у них нет антитеррористического подразделения достаточной квалификации, а если и есть – оно занято другим делом.
– Есть что-то еще, что я должен знать?
– Премьер-министр Польши только что звонил по звуковой, – сказал вице-президент, – он предложил использовать для освобождения наших заложников спецподразделение ГРОМ. Он так же настойчиво напомнил нам о наших обязательствах в рамках Львовского и Вильнюсского процессов…
Судя по молчанию, все поняли, что президент вовсе не горит желанием что-либо предпринимать.
– Кто-то связывался с Россией?
– Нет, сэр.
– И не надо. Это сделаю я сам. Наша главная задача – добиться освобождения американских заложников, вопрос о наказании террористов будем решать потом. Чрезвычайно важно, чтобы к этой ситуации было привлечено как можно меньше внимания, особенно сейчас. Как только газеты выйдут с аршинными заголовками, Конгресс взбесится, а у нас будут связаны руки. Польша сейчас напоминает о львовских обязательствах очень не вовремя. Мы не можем себе позволить…
В тесное помещение комнаты заседаний СНБ вошли сразу несколько охранников, один начал что-то шептать на ухо вице-президенту.
– Что происходит? – спросил президент.
– Похоже, наши неприятности только начинаются, – ответил он, – только что Секретная служба получила информацию о заминированной машине, направляющейся в центр города. Нас переводят в убежище.
Президент, несмотря на возраст, отличался невозмутимостью картежника.
– Что ж, похоже, мне не стоит возвращаться в Вашингтон, верно? – сказал он. – Я выйду на связь, когда мы где-то приземлимся. Удачи.
– И вам, сэр.
– И помните – ни одного необдуманного шага. Позволить себе еще одну войну мы не можем. Мы и мир-то уже не можем себе позволить.
Слова эти прозвучали зловеще.
Виргиния, США. NAS Oceana. Ночь на 12 сентября 2020 года
– Заходим на посадку, сэр! Небольшой ветер. Будет немного болтать!
Старший смены президентской охраны показал пилоту, чтобы заткнулся, – президенту сейчас не до этого. Проверил, как пристегнут к креслу президент, затем проверил и свое крепление…
Авиационная станция ВМФ США Океана была одной из «запасных» станций, где базировались и проходили ремонт эскадрильи самолетов ВМФ, базирующиеся на авианосцах. Станция эта была хорошо оснащена, в нее было вложено немало денег – достаточно сказать, что это была одна из запасных площадок посадки «Спейс шаттлов» до тех пор, пока программу эту не закрыли. Мало кто знал, что на этой площадке располагались штаб и «станция» DEVGRU элитной шестой команды спецназа ВМФ США, называемой «Специальная боевая группа развертывания флота». Изначально она была предназначена именно для той миссии, которая стояла перед ней теперь, – спасения американских заложников из враждебного окружения. За ними было немало славных дел – например, спасение президента Гаити Жана Бертрана Аристида в девяносто первом, спасение Джессики Бучанан и Поля Хагена, захваченных сомалийскими пиратами, снайперская атака на пиратов, захвативших капитана Филипса, и, наконец, вершина – ликвидация Осамы Бен Ладена в Абботабаде в две тысячи одиннадцатом. Последнее стало вершиной достижений группы, но в самом сообществе спецназа это скорее подорвало авторитет морских котиков, чем упрочило его: просто слишком много участников этой операции соблазнились популярностью, писательскими гонорарами и написали книги об этом. Что делать, люди слабы. Были у этой спецгруппы и провалы – например, провал в Сомали в две тысячи тринадцатом, когда они не смогли взять цель и были вынуждены отступать под шквальным огнем боевиков, еще и были вынуждены вызвать артиллерийскую поддержку для своей эвакуации; или провал конца ноября две тысячи четырнадцатого в Йемене, когда скрытно подобраться к объекту атаки не удалось, боевики Аль-Каиды Аравийского полуострова расстреляли американского заложника и открыли по котикам шквальный огонь. Но в целом это не умаляло навыков этой спецкоманды и делало ее одним из лучших спецназов мира. Сейчас группа находилась на пике своей формы, в ней не было тех, кто не прошел хотя бы одну горячую точку (обычно Афганистан, так как морские котики отвечали за эту страну) и не обладал боевым опытом. По крайней мере, в боевых подразделениях таких не было.
