С трудом выдернув пробку зубами, он с жадностью сделал три добрых глотка. Жидкость обожгла горло и ухнула в пищевод. Из глаз выступили слезы. «Ух, ну и гадость! – натужно закашлявшись, просипел он, – из чего же ее гонят эти вонючие степняки?» С минуту он неподвижно сидел, прикрыв глаза и прислушиваясь к своим ощущениям. В голове понемногу начало проясняться. Судья не удержался и снова припал к бутылке. На этот раз жидкость пошла мягче.
«Еще пару глоточков и до утра можно ни о чем не тревожиться», – ласково прошептал внутренний голос.
«Так, – осадил он себя, – главное, не увлекайся! Ты мне нужен в трезвом уме и ясной памяти». Он все же какое-то время с сомнением подержал бутылку в руке, словно взвешивая ее содержимое. Потом решительно вернул ее в ящик и захлопнул дверцу шкафчика. Поколебавшись немного, он для верности провернул два раз ключ в замке и, размахнувшись, запустил его в дальний угол кабинета. Ключ, описав дугу, угодил прямиком в потухший камин, подняв небольшое облачко пепла.
Судья считал себя неплохим стратегом и интриганом. Да и не без основания. За тридцать лет службы он сумел пройти все ступени карьерной лестницы и стать одним из пяти Хранителей. По сути, он был вторым по могуществу и влиянию человеком Великого Города. Вторым после Верховного. Правда, в его честолюбивые планы давно уже входило исправить это положение вещей. И вот сейчас его план, скрупулезно выстраиваемый не один год, получил пробоину. Ну, положа руку на сердце, не пробоину, а так, дал маленькую течь. Ничего необратимого не произошло. Но течь надо поскорее заделать. Иначе, а Судья это прекрасно знал, даже самая маленькая дырочка в днище большого корабля может со временем привести к его полному затоплению.
А как все хорошо складывалось. Очень удачно получилось натравить друг на друга южан и северных жителей Прилесья. А когда ему донесли, что охотники сами пожаловали в Город, то подстроить им пьяную драку с убийством было делом техники. Вот уж на чем, а на таких провокациях его люди, как говорится, собаку съели. Хотя нет, тут-то как раз и произошел первый прокол, приведший в дальнейшем к весьма нежелательным последствиям.
«Хват за это передо мной ответит! Сказано же было – брать всех пятерых. Как можно было проглядеть старика вместе с дикарем? Ведь их вели с того самого момента, как те вошли в Город через Восточные ворота. Понятно, что у Хвата сейчас дел невпроворот. Понятно, что на нем лежала основная задача вычистить Город к преддверью Празднования Исхода от всякого сброда. Карманники и жулики всех мастей со всех земель потянулись сюда в надежде поживиться на законопослушных горожанах и доверчивых приезжих зеваках. Но я же его учил – уделяй особое внимание подготовке своих людей! Самому все вопросы не решить! И вот результат. В самый разгар Поединка появляется этот дикарь из Прилесья и вместе с троицей израненных альваров раскидывает два десятка степняков. А ведь это были не простые воины. Лучшие из лучших! Теперь с Владыкой Высочайшего Гурта придется объясняться. – Он еще больше скривился при одном воспоминании о Тын-Карантыне. – Эти степняки злопамятный народ, наверняка припомнят мне мое обещание. Ну да ладно, в конце концов, я свою часть сделки выполнил. Обеспечил им почти пятикратный перевес сил. А то что его хваленые воины умудрились проиграть Поединок и упустить Высочайшую Просьбу, тут уже только к Ушедшим взывать.
А все-таки дикарь молодец, ничего не скажешь. Жаль, что тогда в корчме Хват его упустил. Можно было попытаться на свою сторону переманить. Такие бойцы на дороге не валяются. М-да, – Судья в задумчивости почесал свою лысину, – ну сейчас уже поздно. Это даже хорошо, что они из Города убрались». Устранить Победителя Ритуала при всем честном народе не такое простое дело даже для него. Судья тяжело вылез из своего кресла, прошелся к камину и с сомнением уставился на толстый слой пепла.
– Что-то все-таки не так просто с этим дикарем! – Врожденная интуиция, не раз выручавшая его в бесконечных дворцовых интригах, прям-таки скребла по сердцу. Что там Хват ему сказал? Судья в задумчивости зашевелил губами. – Не действует на него Дар, понимаешь! Ни на разум, ни на тело. Как так, не действует? На всех действует, что на тварей действует, что на людей. Причем в равной степени. А на него, значит, нет? – он тяжело со свистом в груди вздохнул. – Может, что напутали? – Судья какое-то время посмаковал эту мысль, потом с сожалением отбросил. – Да нет, это вряд ли. Уж кто-кто, а он-то прекрасно знал способности своих людей. Один только Кар Вислоухий чего стоил! – По лицу Судьи скользнуло подобие улыбки. – Как он Алхимика на чистую воду вывел, а? А ведь никто даже и подумать не мог. Вот ведь шельма! Столько лет прикидывался дурачком безвольным! Мол, окромя науки его ничего и не интересует. А на поверку самым что ни на есть Даром Наложенным оказался. – Судья при этой мысли скривился, будто ошпаренный ядоплюем. – Отверженец проклятый!
Очень хотелось выпить. Вот так просто приложиться к горлышку губами и забыть про все, хотя бы на эту ночь. Судья с раздражением помял грудь со стороны сердца. Он терпеть не мог отверженцев. Боялся и ненавидел. С самого детства. В памяти тотчас же всплыл пронзительный взгляд мачехи.
Ее разные, пугающие глаза. Один цвета тусклого золота, второй зеленый, как Доминия в безоблачную ночь. В них вспыхивали и мерцали пугающие огоньки, полностью подавляя волю и лишая даже желания сопротивляться. Судья повел плечами, неосознанно пытаясь сбросить с себя, казалось бы, давно забытое наваждение. Как он устал! Этот постоянно присутствующий страх. Страх, что это не ты сам принимаешь решение. А кто-то другой, понемногу, капля по капле вкладывает тебе в голову свои, враждебные тебе, мысли, вынуждая принимать неверные решения. Он устал бояться. Устал постоянно быть начеку, по сто раз на дню перепроверяя самого себя. Не доверяя самому себе. Проклятый Дар! Проклятые отверженцы, точно сорняк, пробивающийся на только что так любовно выхоженной тобой грядке. Судья дрожащими руками принялся расстегивать одну за другой тугие застежки туники. Грудь давило. Легким не хватало воздуха. Он снова помял грудь, пытаясь унять колотившееся сердце.
– Ну ничего, вы скоро у меня получите! Всё и сполна! – он не заметил, что говорит вслух.
В этот момент до него донесся отдаленный раскат грома. Судья вздрогнул и быстро подошел к окну. Небо на горизонте затягивали свинцовые тучи. По спине пробежал легкий холодок. «Начинается, – подумал он. – Надеюсь, нас всех действительно ждет Большой Исход».
* * *
Дождь заметно ослабел. Тяжелые грозовые облака потянулись в сторону Леса. Ник стоял на покосившемся крыльце и всматривался вдаль. Было темно. Изумрудный свет Доминии едва пробивался из-за свинцовых туч. Только далеко впереди беспрестанно рокочущая от громовых раскатов темная стена грозового фронта постоянно озарялась всполохами молний. Дверь скрипнула, и в проеме показался Шептун.
– Что, Ник, не спится?
– Да вот грохотать над ухом перестало, я и проснулся.
– Быстро, однако, Предвестник пронесся. – Шептун неопределенно махнул рукой. – Сейчас, чай, уже Прилесье вовсю поливает. А там и до Леса рукой подать. Отсюда чувствую, как там все твари оживились. – Старик с силой потер виски. – Радуются. Да то и понятно, вода для Леса – жизнь. – Что думаешь, Шептун, не пора ли и нам выдвигаться? – Ник сделал вид, что не обратил внимания на последние слова старика. В годах ведь уже человек, да и устал видно изрядно. Мало ли что могло тому почудиться. Нику и самому в последнее время черте что снилось. Правда как он ни старался, а вспомнить под утро что именно ему снилось не получалось.
