– Я к тебе, – бросила Тиффани, огляделась и осведомилась: – Мы можем поговорить наедине?
Эми знала Тиффани в лицо, но никогда не общалась с ней и с любопытством рассматривала богатую особу. Она восхитилась прекрасным шелковым нарядом, столь непохожим на ее собственный, и отметила грацию, с которой та уселась. Странно было думать, что ее простой юный Дукет когда-то жил с существом из иного мира под одной крышей. Еще удивительнее были бесхитростные слова, которые девушка произнесла с болью во взгляде:
– Мне нужна твоя помощь. Понимаешь, мне больше не к кому обратиться, – добавила она откровенно.
Тиффани, как могла, коротко выложила ей все, покуда Эми внимала.
– И вот, – заключила она, – Дукет выдвинул эти обвинения против человека, за которого я выхожу замуж. Мне трудно в это поверить. Как и всем остальным. Но если в них есть хоть слово правды… – Она развела руками. – Через две недели Силверсливз станет моим мужем. – Она серьезно взглянула на Эми. – Ведь ты видела Дукета ежедневно, годами. Ты должна знать о нем куда больше меня. Как по-твоему, может это быть правдой?
Эми посмотрела на нее. Удивительно! Она-то считала, что ей самой нелегко, но этой богачке, имевшей все, пришлось значительно хуже.
– Я охотно расскажу все, что знаю, – сказала она.
Тиффани напряженно выслушала историю Дукета в пересказе Эми. Та поведала, как упросила Джеффри разыскать во время бунта Карпентера и как тот вытащил мастерового из огня в Савое.
– Значит, все это правда, – перебила Тиффани. – Так я и знала.
Затем Эми горестно рассказала о странных обстоятельствах смерти отца и его словах касательно Дукета.
– Он ничего не украл, как видишь, – продолжила она.
Но Тиффани особо заинтересовалась другой деталью:
– Ты говоришь, что отец взял деньги и потерял их, но не сказал как. А Дукет знает, но не скажет.
– Он дал отцу слово.
– Но он предупредил меня, что Силверсливз – некромант и обманывает людей. А когда твой отец умер, заявил, что больше не может это доказать.
Девушки переглянулись.
– Силверсливз, – произнесли они хором.
– Тогда делу конец, – сказала Тиффани. – Я не пойду за него.
– У нас нет доказательств, – напомнила Эми. – Он будет отрицать.
– Какая жалость, – отозвалась Тиффани и улыбнулась.
– Не время улыбаться, – заметила Эми. – Ты только что потеряла мужа.
Но Тиффани вдруг рассмеялась со странным облегчением.
– Не переживай, – хмыкнула она. – Я никогда его не любила.
Ну и чудно́ же, подумала Эми. Их уже связывали узы дружбы. Она заговорщицки подалась вперед:
– Скажу тебе кое-что. Я тоже хочу бросить моего мужчину, Карпентера, только никто не знает.
– Неужели? – Девушка все больше нравилась Тиффани. – Приметила кого-то другого?
И Эми расплылась в улыбке.
– А как же! Дукета, конечно, – сказала она.
Солнце садилось, река отбрасывала красноватые блики на зеленое оконное стекло. Тиффани стояла перед отцом и рассказывала о наболевшем. Тот сперва не поверил.
– Но к свадьбе уже все готово, – произнес он смятенно. – Назад пути нет!
– Отец, я должна, – возразила она.
– Почему? – Он вдруг подозрительно посмотрел на нее. – Ты говорила с Дукетом? Он распускал сплетни.
– Я знаю, – ответила дочь хладнокровно. – Но дело не в этом.
Строго говоря, это правда. Потрясенный такими словами из уст дочери, предупредительный нрав которой всегда заставлял его с ней считаться, Булл настроился на примиренческий лад.
– Тогда скажи, в чем оно, – мягко произнес он.
И Тиффани выпалила в надежде на понимание:
– Я не люблю его!
Булл пару секунд молчал. Он задумчиво поджал губы. Внезапная паника перед свадьбой? Он знал за девушками склонность к подобным вывертам. Когда он заговорил, голос его был тверд:
– Боюсь, что ты обязана сочетаться с ним браком, и обсуждать больше нечего. Покончим на этом.
Тиффани прочла в его глазах, что выполнить задуманное будет даже труднее, чем ей казалось.
– Ты дал слово! – вскричала она. – А сейчас нарушаешь! Ты обещал мне выбор!
Это было слишком. Сперва нелепое требование, теперь оскорбление. Буллы никогда не нарушали данного слова.
– Ты выбрала! – взревел он. – Ты выбрала, юная мисс, и это был Силверсливз! Не я, а ты нарушаешь слово, и этому не бывать!
– Я ненавижу его! – крикнула она в ответ. – Он негодяй!
Тиффани ссорилась с отцом впервые в жизни.
– Да он слишком хорош для тебя! – прогремел Булл. – Но ты все равно за него выйдешь! – И рыкнул так, что чуть не сбил ее с ног: – Довольно! Прочь с моих глаз, иначе, Богом клянусь, выпорю тебя, не успеешь дойти до алтаря!
Однако Тиффани, к его изумлению, не отступилась:
– Я не произнесу свадебных обетов. Я обращусь к священнику. Делай что хочешь, но не заставишь.
– Тогда отправишься в монастырь! – взвыл Булл.
– Святой Елены! – завопила она что было мочи. – Хотя бы повеселюсь! – И вылетела из комнаты, оставив отца багровым от гнева и ошеломленным.
Через час, сидя у себя наверху, Тиффани услышала звук задвигаемого снаружи засова.
– Пусть сидит, пока не поумнеет, – заявил Булл.
Наверх допустили лишь девку-толстуху с кувшином воды и тарелкой жидкой овсянки.
Прошло три дня. Мать, предполагая, что дело в нервной горячке, отправилась потолковать с дочерью и вернулась ни с чем. По настоянию Булла приготовления к свадьбе продолжались. Силверсливзу о бунте ни слова не сказали, когда тот прибыл.
– Она одумается, иначе я и вправду заточу ее в монастырь, – сообщил встревоженной жене Булл.
Но дни уходили, и даже он приуныл, пока на исходе четвертого не впал в такое сомнение, что совершил небывалое за всю супружескую жизнь.
– Что мне делать, по-твоему? – спросил он у жены.
– Либо отправь в монастырь, либо дай поступить как знает, – тихо ответила та.
Комната Тиффани была хорошим местом для размышлений. Из нее открывался приятный вид на Темзу. Девушка могла часами сидеть у окна и наблюдать за речными судами. Дни протекали в тишине, и времени на раздумья было хоть отбавляй.
Чего она хотела? Сперва Тиффани и сама не знала, помимо того что не желала идти ни за Силверсливза, ни в монашки. Однако на второй день начала понимать. К третьему осознала наверняка, и все показалось так просто, так естественно, что Тиффани подивилась, не присутствовало ли это знание изначально. И как добиться своего? Неизвестно.
