Это — да. Пели. Да еще туча очевидцев рассказывала, как гремел гром и сверкали молнии во время нашего поединка. Как бились в небесах над нами небесные вои во главе с самим святым Георгием с ратью черной несчетной. И как снизошла в сиянии ко мне сама Богородица… ну и много всего такого прочего.
— Это-то я ведаю… — усмехнулся я, — да только неужто ты сам не видишь, что царева власть кончается сразу за дверями приказной избы? А далее бояре и воеводы все по своему разумению вертят. Ибо нет над ними никакого пригляда и закона.
Дьяк задумался. Под таким углом он, похоже, ситуацию не рассматривал. Ибо то, как все устроено в Московском государстве, казалось ему привычным, естественным и единственно возможным.
— Может, так оно и есть, государь, — осторожно ответил он мне, — я того пока не ведаю, ибо ведать можно, только если над тем хорошенько подумать, а я пока над сим и не думал николи. Да и как оно может быть по-другому устроено, я тако же нигде не видел.
— О том и речь, — согласно кивнул я. — И вот поэтому я хочу, чтобы ты проехал по разным иноземным государствам и посмотрел бы, как оно там все устроено. А затем доложил мне, что и как у нас сделать надо, чтобы все царевы повеления, во-первых, большую пользу приносили, а во-вторых, исполнялись не токмо с гораздо большим рвением, а еще и с умом. Понимаешь, о чем я?
— Да, государь, — кивнул дьяк.
А что тут было не понять? Временами ретивые воеводы так исполняли царевы повеления, что после этого казалось, что по управляемым ими городам и уездам будто Мамай прошелся. И хрен разберешь, то ли специально все так устроили, чтобы свое собственное кормление прикрыть, то ли просто дурни. Я уже успел прочитать несколько слезных докладов, отправленных теми, кто стал на воеводство после таких горе-управителей… Впрочем, я больше склонялся к варианту, что все-таки прикрывали свои делишки, но при существующей системе управления, при которой полностью отсутствовали любые системы контроля — от прокуратуры до независимых от воеводы налоговых органов и судопроизводства, это было настолько обыденным делом, что даже расследования явных злоупотреблений проводились от случая к случаю. То есть все как в классическом анекдоте про Штирлица, прямо на глазах у всех вытаскивающего секретные документы из сейфа Гитлера: «Кто это такой наглый? — А, это русский разведчик Штирлиц. — Так если знаете, чего же не арестовываете? — Да бесполезно, все равно выкрутится…»
— Так вот, Иван Тимофеевич, — я достал из шкатулки уже подписанный указ, — сим предписывается тебе набрать себе помощников числом сколько надобно и всю зиму готовиться к путешествию — с иноземцами разговаривать, доклады в Посольском приказе читать, людишек, что отберешь, языкам и иному учить. А к Пасхе представишь мне свои соображения о том, куда вначале, а куда затем думаешь направиться. Стран, кои должен посетить, можешь мне предложить не менее пяти, но не более осьми, жить со своими людишками в каждой можешь год, на полном казенном коште. Но не просто жить, а работать — людей, что государством управляют, расспрашивать, по стране ездить, с сим делом знакомясь, приискать возможность всякие письма и документы по сему управлению прочитать и на заметку взять, в судах тех земель побывать и как там дела ведутся, изведать. Жалованье же, что тебе здесь положено, будет полностью твоей семье отправляться, о том можешь не беспокоиться. Ну а по возвращении — представишь мне свои соображения. Понял меня?
Дьяк не отрываясь смотрел на меня. Нет, Митрофановы ребята молодцы, молодцы… Вот ведь стервецы — сумели не только информацию собрать, но и, почитай, в голову человеку залезть. Я же только что предложил дьяку, считай, исполнение его самой заветной мечты…
— Да, государь, — дрогнувшим голосом отозвался дьяк и, внезапно вскочив с лавки, шагнул ко мне и, ухватив мою руку, приник к ней губами. — Да, государь, можешь не сомневаться! Ночей спать не буду, а все исполню, как ты велишь.
Я усмехнулся:
— А вот тут ты неправ, Иван Тимофеевич. Ночами спать надобно, потому как ты мне потом будешь очень нужен для того, чтобы все, что я из твоих предложений решу принять, в жизнь воплотить. Потому-то я тебе и даю волю набирать людишек сколько надобно, что ты с ними не только узнавать и изучать все будешь, но и затем в жизнь воплощать. И мне за сие головой ответишь. О том помни. Потому дельных бери, а не сродственников каких или по приятельству близких, и всегда за ними следи, особливо во время вашей поездки. А ежели увидишь, что они из твоего доверия вышли, — гони взашей. Понятно?
— Да, государь.
— Ну так и иди с богом!
Когда за дьяком закрылась дверь, я откинулся на спинку кресла и сладко потянулся. Уф! Кажется, реформу государственного управления я с плеч скинул. Нет, совсем, конечно, на самотек я ее не пущу, но вот вся рутина — сбор и обработка имеющихся в этой области технологий, анализ их эффективности, приспособляемости к местным условиям и все такое прочее, слава богу, теперь не моя забота. А то и так уже голова пухнет. Эх, побольше бы таких людей…
Я думаю, что такое расположение и моего батюшки, и потом, много позже, царя Петра к иноземцам было вызвано как раз тем, что людей, которым можно поручить разработать и, что я считаю главное, продвинуть нечто новое, но уже необходимое, всегда во все времена было раз-два и обчелся. Причем в любой стране мира. И вовсе не какое-то скудоумие или там природная леность, рабская психология либо какие иные, считаемые многими нашими западноподлежащими или даже западноподмахивающими интеллектуалами «неистребимыми», недостатки русских тут виной. Просто страна слишком сильно отстала. Из нее на протяжении двухсот лет власти чужих ханов (а отсюда, из этого времени, я видел это совершенно ясно, уж больно много доказательств этому — от песен и сказаний до читанных мною реальных документов, кои пока не забылись и не были сожжены во всевозможных бунтах, смутах и войнах) сосали соки — выкачивали оборотные средства, тянули людей, ресурсы (металлы, скот, ткани и так далее). Ну еще бы, это ж стандартная технология перехвата собственности. Сначала вытяни из интересующего тебя объекта оборотные средства, создай затруднения со сбытом, с получением кредитов, короче, обанкроть, а потом скупи за копейки. Вот именно так и поступили с Русью.
Чего уж тут говорить, если едва ли не добрая половина той самой Владимиро-Суздальской Руси сначала была подмята под себя Литвой, а сейчас, уже после Люблинской унии, вообще пребывала под управлением католиков… И вообще, очень интересной история предстает, если смотреть на нее через призму большого бизнеса — все эти рейдерские захваты, перехваты контроля, создание подставных фирм, лишение оборотных средств, источников поставки сырья и рынков сбыта… Так вот именно вследствие этого накопившегося отставания то, что для нас было новым и необычным, там, на Западе, давно стало привычным и рутинным. То есть всем этим званым иностранцам нужно было с некой долей успеха всего лишь повторить на русской почве привычное и рутинное, а способных на это людей куда как больше, чем тех, первых, способных на новое. Этим и вызвано то самое «преклонение» перед Западом многих русских царей — просто обыкновенная прагматика. Ну да если мне удастся хотя бы часть задуманного, то не исключено, что в неком будущем уже некие европейские почвенники будут укорять своих правителей в излишнем преклонении перед русским…
