Возникает закономерный вопрос: насколько то, что изложено в «Кодзики», «Нихонги» и других произведениях мифологического жанра, можно принимать на веру? Точнее, насколько эти легенды действительно древние — можно ли их считать хотя бы косвенными свидетельствами реально существовавших до начала нашей эры на территории нынешней Японии соответствующих шаманских культов, которые могли наложить заметный отпечаток на эротическое сознание современных японцев? Вопрос не праздный, совсем не простой, и вряд ли он имеет однозначный ответ. «Записки о деяниях древности» были составлены в 712 году н.э., а остальные памятники такого рода чуть позже, то есть во времена, когда японский народ уже существовал как вполне сложившийся этнос со своими поведенческими нюансами и «священные писания» синто лишь констатировали актуальные на тот момент представления древних японцев о жизни. Но если с определением даты составления «Кодзики» и «Нихонги» проблем почти не возникает, то в истории их влияния на японское общество, в том числе на его сексуальную культуру, еще много темных пятен.
Исследователи считают, что примерно до начала XIV века текст этих памятников был практически неизвестен в самой Японии. Выдвигалась даже версия о том, что, как это часто случается, «Кодзики» написаны позже, чем принято считать. Версия спорная, но в любом случае «Записи о деяниях древности» и «Анналы Японии» являются довольно точным отражением представлений о мире добуддийской Японии, его политическом, общественном и, что нам особенно интересно, гендерном устройстве и могут в таком качестве служить одновременно и источником информации о мировоззрении древних японцев, и иллюстрацией к нему.
С другой стороны, влияние этих текстов на последующие раннесредневековые традиции могло быть либо довольно незначительным, либо его не существовало совсем. Но тогда что же думали о любви и сексе японцы, жившие после эпохи легендарных императоров, описанной в «Кодзики» и «Нихонги», и до времен аскетичных и брутальных взглядов самураев, то есть в период с VII по XIII век? Прежде чем ответить на этот вопрос, вернемся ненадолго из раннего Средневековья в наши дни и отдохнем от сложных имен любвеобильных японских богов, их запутанной генеалогии, цитат и чудесных превращений. Обратимся к простым японским гражданам, гинекологии и другим насущным потребностям и особенностям национального интимного общения.
День кузнеца и другие мацури
Каждый год в начале апреля тысячи людей спешат в граничащий с Токио город Кавасаки, в храм Канаяма-дзиндзя
[6]
на «вынос члена» — так попросту можно окрестить дошедший до нас из глубины веков праздник, посвященный животворящему началу бога Идзанаги-но микото — тому началу, которое «росло-росло, да и выросло». Забавная игра слов: сей предмет мужской гордости японцы в разговоре зачастую называют просто «чин-пон» или «чин-чин», а потому нередко вздрагивают, когда впервые попавшие в Японию русские, где-нибудь в ресторане вспоминают европейские традиции и в порыве пьяного красноречия провозглашают чисто японский, по их мнению, тост: «Чин-чин, банзай!»
Однако вернемся к празднику. Легенда гласит: много-много веков назад, в ту самую пору, о которой мы только что рассказывали, то есть когда еще духи жили вместе с людьми, с одной из синтоистских богинь случился жуткий конфуз — у нее выросли зубы в самом не подходящем для этого месте. Естественно, такое пренеприятное событие не могло не задеть за живое не только потенциально близких богине персонажей, но и весь народ Страны солнечного корня. Как вы помните, лишь боги, рожденные естественным для человека (!) путем, могли считаться нормальными, фактически здоровыми богами — кем бы они ни были в визуальном воплощении — людьми или островами. Страх перед возвратом к ненатуральному способу размножения заставил богов и людей обратиться к... кузнецу, что на первый взгляд выглядит довольно неожиданным. С другой стороны, как и во многих странах, в древней Японии кузнецы считались тесно связанными с шаманскими культами, с колдовством — ведь только они умели укрощать огонь и металл. Можно предположить, что, предварительно помолившись своим металлургическим духам, новоявленный кузнец-гинеколог рьяно принялся за дело и не сразу, но пришел к решению проблемы. Он выковал огромный железный пенис — чудный фалло-имитатор, которым и обломал пациентке все ее лишние зубы, выросшие так некстати в «тайном месте». Очевидно, что мифы сохранили для нас и благоговение перед полуми-стической не только для Японии профессией кузнеца, творящего где-то между миром духов и миром людей, и страх перед демографической проблемой, и даже косвенное упоминание о том, что живая в современной Японии традиция использования разнообразных фаллоимитаторов имеет глубокие, поистине божественные корни.
Синтоистское святилище Канаяма-дзиндзя в Кавасаки — далеко не единственный храм такого рода в Японии, они разбросаны по всей стране, хотя далеко не все современные японцы знают об их существовании. А даже если и знают, то стесняются даже вспоминать о них, по крайней мере в присутствии иностранцев. Многие наши знакомые краснели, когда мы говорили им о том, что собираемся поехать на мацури (синтоистский праздник) в столь необычное место. Японцы, а особенно японки закатывали глаза: «Какой ужас!» Потом, отведя в сторонку, просили привезти сувенир — хотя бы печенье с изображением одной из 70 классических японских поз
[7]
. Заинтригованные, мы даже предположили, что, кроме нас, там никого не будет, но, как оказалось, совершенно напрасно.
Выяснилось, что, несмотря на отсутствие храма на туристических картах, поклониться фаллосу сюда приходит довольно много людей. При внимательном рассмотрении проблемы это легко объяснить. Лингам — символ не только секса, но — и даже прежде всего — жизни. Большинство приходящих сюда японцев и японок просят богов о детях — они уверены, что молитва помогает избавиться от бесплодия. Весь храм увешан специальными дощечками эма, на которых обычно пишут просьбы богам. Большинство эма храма Канаяма выглядят довольно забавно: на них изображен малыш, как бы «вылупляющийся» из яйца, — идея понятна. На территории храма стоят сразу несколько металлических наковален и изображений огромного фаллоса, которые полностью увешаны этими дощечками, что свидетельствует о том, что, несмотря на замалчивание, праздники наподобие Канаяма-мацури пользуются высокой, хотя и не афишируемой, популярностью в народе.
Выше по течению реки Тамагавы, у устья которой расположен этот храм, находится еще одно известное своими необычными ритуалами синтоистское святилище. На праздник Хана-гакари туда даже в советские времена отваживались наведываться наши ученые — уж очень хотелось увидеть современную интерпретацию божественных эротических плясок: «На площадку перед храмом вышла небольшая процессия. Впереди шли человек десять мужчин, игравших на свирелях. За ними двигались четыре молоденькие девушки в черных кимоно с очень странным головным убором: казалось, на головах у них корзины, над которыми высоко поднимались гирлянды искусственных цветов. Шествие замыкали несколько человек в львиных масках, бившие палочками в небольшие барабаны.
