Мадам Берлинер смотрела то на деньги, то на сумасшедшего, который прыгал возле нее, то на его спутника, что стоял сзади и, по всей видимости, страдал тем же заболеванием.
— Ich
[30]
поняла. Никогда не говорить.
Оба мужчины пустились наутек. На полдороге домой Филипп вдруг попросил остановиться. Он выскочил из машины и побежал в кювет, его стошнило. Блейк не мог взять в толк почему. В конце концов, мадам Берлинер была вполне пристойно одета.
81
Мадам Бовилье подняла бокал с шампанским и произнесла тост:
— Я предлагаю выпить за успехи Манон и за чудесный вечер, который мы провели вместе.
— За Манон! — хором подхватили сидящие за столом.
Зазвенели бокалы. Никто не заметил, что с самого начала ужина Блейк и Манье только делали вид, что пьют. Им предстояли важные дела, и надо было оставаться совершенно трезвыми… В этот вечер атмосфера в буфетной никоим образом не напоминала их обычные посиделки или ужин, устроенный хозяйкой для работников. Что-то теплое витало в воздухе. Быть может, потому, что с ними был Жюстен? Или потому, что они встречали Рождество? Или просто потому, что в подготовке праздника участвовали все?
Чтобы избавить Одиль от необходимости провести вечер у плиты, Эндрю предложил каждому приготовить какое-нибудь блюдо. Кухарка, поначалу не выразившая восторга от идеи доверить свою утварь гораздо менее опытным поварам, в конце концов согласилась — однако краешком глаза приглядывала за процессом, впрочем, вполне добродушно. Манон приготовила великолепный террин из налима. Каждому досталось немного, потому что кошки, уловив момент, слопали добрую половину. Мадам Бовилье принесла восхитительное фуа-гра, для которого сама приготовила тосты, — они, правда, немного подгорели. Эндрю отважился приготовить медальоны из морского языка в шампанском — Мефистофель, хоть и объевшаяся террином, с удовольствием отведала и медальона. В свою очередь, Филипп испек изумительной красоты миндальные макарони, к сожалению, несъедобные — твердостью они могли соперничать с бетоном. Все оценили такт Мадам, которая первой протянула руку к ровненьким и гладким печеньицам.
— О! Макарони! Какая великолепная идея! Я их уже сто лет не ела.
После первой же попытки ее энтузиазм угас так же быстро, как сломались бы зубы, продолжай она их грызть.
— Очень интересно… — заявила она, не утратив ни капли хладнокровия.
Самые безрассудные принялись сосать печенье в надежде, что оно когда-нибудь растает. Другие потихоньку сунули печенье в карман, предполагая донести его до ближайшей помойки и едва сдерживая хохот. И только Одиль, чтобы морально поддержать Филиппа, мужественно сжевала целый кругляшок.
Была уже почти полночь, когда мадам Бовилье встала из-за стола:
— Предлагаю всем пойти спать. Завтра у нас будет длинный день. Спасибо всем. Я уже давно так славно не встречала Рождество.
Немного помолчав, она добавила:
— Мне пришла в голову идея. Поскольку завтра к вечеру приедут мои друзья Уорды, что вы скажете, если мы пригласим и ваших близких тоже?
Все переглянулись. Мадам продолжила:
— Жюстен, приходите! А лучше оставайтесь-ка ночевать, если не против.
— Спасибо, с удовольствием, — ответил молодой человек.
Манон просто расцвела от счастья.
— А мне, кроме Юплы, и пригласить-то некого. Все мои друзья уже здесь, в этой комнате… — сказал Филипп.
— А маленький Янис, который делает такие успехи в науках? — возразила Мадам.
— Он, наверное, будет праздновать Рождество с матерью, братом и сестренкой.
— Ну так пусть они тоже приходят. Чем больше народу, тем веселей, и будет случай познакомиться.
Одиль молчала. Ей некого было позвать, даже собаку. Блейку тоже. Он боялся, что опять придется обслуживать Мелиссу и Ричарда… Два одиноких человека, Одиль и Блейк, обменялись взглядами — это ничего не изменило, но хотя бы немного согрело обоих.
— Значит, договорились! — заключила Мадам. — Желаю всем спокойной ночи.
Закончив наводить порядок на кухне, Одиль оперлась на мойку и вздохнула.
— Вы переживаете из-за завтрашнего вечера? — спросил Блейк.
— Накормить такую ораву! Я даже не знаю, сколько нас будет.
— Не беспокойтесь. Если гости и после десерта не наедятся, подадим сегодняшние остатки.
— Я вот думаю, не ударило ли Мадам в голову шампанское, что она наприглашала столько гостей?
— Какая разница, идея-то хорошая.
— Вы сходите за вином в подвал?
— Нет вопросов.
В это время в дальнем углу буфетной Филипп забавлялся с котятами: он смастерил для них игрушку из пробки и веревочки.
— Если это вам поможет, — обратился он к Одиль, — у меня дома полно замороженных продуктов. Это, конечно, не ваш уровень, зато силы вам сэкономит.
— Вы очень любезны, Филипп. Я завтра зайду к вам, посмотрю, что есть.
— Мадам Одиль, — робко спросил управляющий, — вы не будете возражать, если я приведу Юплу? Мне будет очень грустно, если в день Рождества она останется одна…
— Конечно, ведите, — ответила вконец растроганная Одиль. — Я приготовлю что-нибудь специально для нее.
Если бы у Блейка была вставная челюсть, она бы, наверное, вывалилась — так широко он раскрыл рот от удивления.
82
Стоя поздней ночью посреди парка, Филипп и Эндрю ждали. Разыгравшийся ветер поднимал в воздух и кружил снежные хлопья.
— Значит, вы с Одиль назначили друг другу свидание возле морозилки. Поздравляю, это хороший знак. А ты знаешь, что в рейтинге лучших мест для ухаживания морозилка на кухне почти соседствует с венецианскими гондолами? Кстати, я думаю, что в сцене свидания Ромео и Джульетты по первоначальному замыслу никакого балкона не было. Они, скорее всего, разговаривали возле холодильника…
— Ты можешь смеяться надо мной сколько угодно, а пока ответь, кто любезничает с Мадам? И смотрит на нее так выразительно… И соглашается со всем, какую бы чепуху она ни несла…
— Натали никогда не говорит чепуху.
— Натали? Ну вот, приехали! Англия опять пытается захватить Францию. Но тебе надо бы помнить, что это никогда не удавалось! А потому вам придется поладить, деваться некуда.
— Ты правда так думаешь?
— Ручаюсь — если прекратишь надо мной издеваться. Иначе…
— Хорошо, обещаю. Оставлю тебя в покое.
— Ну, раз так, тогда да, я действительно считаю, что вы подходите друг другу.
— Жаль.
