Помните главу о Петре I? Повторим: нельзя, таская младенца за уши, за пять минут вырастить его до взрослого состояния. Уши скорее оторвешь. Нельзя силком тащить вверх едва проклюнувшийся из земли зеленый росток. Вырвешь — и вся недолга…
Для эволюционного роста нужно время. База растет эволюционно, поскольку постепенно создаются и внедряются в производство изобретения, строятся заводы. А вот социальная надстройка, как штука более «эфемерная», может измениться революционно, когда подросшему технобазису станет тесен кафтан прежних социальных отношений.
Ко времени крушения феодализма в недрах феодального общества уже вызрел тот класс, который сверг старые порядки — буржуазия, предприниматели. Теперь, по Марксу, нужно пару столетий подождать вызревания нового класса — пролетариата. В России он был еще малочисленным — в сравнении с развитыми странами Европы, где, между прочим, никакой пролетарской революцией пока даже и не пахло. И тем не менее Ленин что-то безграмотно вешал о пролетарской революции в крестьянской России. И даже от имени пролетариата затеял переворот и взял власть, намереваясь построить здание прежде фундамента. Ну и какой он после этого марксист?
Маркс писал, что «ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые, более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества». И еще Маркс писал, разжевывая для непонятливых: «Страна, промышленно более развитая, показывает менее развитой стране лишь картину ее собственного будущего… Общество не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами».
Можно ли считать марксизмом то, что писал Маркс? Если да, то Ленин — не марксист, ибо Маркса он опроверг, заявив, что в России все будет совсем не так. В России, мол, следом за буржуазной незамедлительно случится пролетарская революция. Не дожидаясь не только прохождения буржуазного этапа и развития производительных сил в его недрах, но и развития самого пролетариата. Вот так вот — пролетарская революция без пролетариев… Не терпелось вождю.
Большевики-ленинцы говорили, что они захватят власть и будут «осуществлять диктатуру пролетариата». А захватив ее, объявили во всеуслышание, что власть в стране взяли «рабочие и крестьяне». Это была ложь. Рабочих и крестьян большевики расстреливали. А среди самих большевиков практически не было ни рабочих, ни крестьян — одни дворяне. И это тоже было против марксизма.
По Марксу, буржуазия, придя к власти, начинает править в своих интересах. Что вполне естественно. Было бы странно, если бы пришедший к власти класс начал вдруг осуществлять правление в интересах другого класса. Это не по Марксу. Маркс учит: у каждого класса свои коренные интересы. У буржуазии свои. У рабочих — свои. А Ленин утверждал, что большевики, то есть дворяне, придя к власти, будут изо всех сил защищать интересы другого класса — пролетариата. С чего бы? Да и откуда дворянам известны интересы рабочих, если вся эта большевистская шатия-братия ни минуты в своей жизни не работала на заводах? Эти теоретики болтались по швейцариям, пили пиво на незаработанные деньги, витали в политических эмпиреях да писали статейки. Они были так называемыми «профессиональными революционерами», то есть, в нынешней терминологии, международными террористами.
Спросим Ленина: а почему бы не осуществлять пролетарскую власть самим пролетариям? Зачем им нужен посредник в лице профессиональных террористов из дворян, захвативших власть в результате переворота? Ленин на это отвечает: пролетариат туп и незрел, мы лучше этого быдла знаем, что ему, быдлу, надо… Что ж, ответ принимается. Но этот ответ к марксизму не имеет никакого отношения, поскольку он марксизму в корне противоречит.
Да и после Ленина рабочий класс никогда не был в СССР правящим классом. И не мог быть! Ведь для того чтобы чем-то управлять, нужно иметь способности, талант, образование. А человека, проявившего способности и выучившегося, начинают двигать по карьерной лестнице, весьма далекой и от промасленной спецовки, и от рабочей слободки. То есть никак пролетарий не может руководить государством!.. Иногда, правда, для отвода глаз, каких-нибудь рабочих, узбеков, доярок и прочих малограмотных запускали в Верховный Совет СССР, но никакого отношения к принятию решений эти болванчики не имели. Как, впрочем, и сам Верховный Совет. Власть в «стране Советов», вопреки писаной Конституции, принадлежала совсем другой организации. Управление страной осуществлялось не Советами и не министерствами, а параллельной теневой структурой власти — той самой партией, которая узурпировала власть в стране в октябре 1917 года. Страной управляли обкомы и крайкомы, ЦК КПСС и Политбюро. А Советская власть была ширмой, мифом, муляжом. Со времен Кронштадта и даже ранее.
Декларация и Конституция — это одно. А реальность — совсем другое. Декларировалась власть народа, то есть власть рабочих и крестьян. Но поскольку рабочие и крестьяне непосредственно властвовать не могут — они для этого ни умом, ни рылом не вышли, — управляли страной совсем другие люди. Можно ли их назвать классом в марксистском понимании этого слова?
Можно. И даже нужно, если мы хотим оставаться в рамках марксовой парадигмы.
Конечно, рекрутировался этот правящий класс из народа, точнее, из Партии. Но отнюдь не все члены КПСС принадлежали к управленческому классу, в интересах которого и осуществлялось управление. Этот класс получил свои «привилегии» с самого начала — с октября 1917 года — и при этом обладал тем признаком, которым и должен обладать класс, — несменяемостью. Название этого руководящего класса, в который можно было попасть, но из которого практически невозможно было выпасть, — «номенклатура».
Номенклатуре формально ничего не принадлежало. Номенклатура практически никак не была оформлена документально. Но она существовала на практике и фактически распоряжалась всем достоянием страны. Человек, попавший в номенклатуру, то есть в бюрократическую аристократию тоталитарного государства, мог быть спокойным за себя и своих детей: вылететь из красной аристократии было практически невозможно. Впрочем, о красной аристократии как правящем классе мы еще скажем пару добрых слов, а пока вернемся к политической мифологии.
Во мне со школьных лет сидел миф о том, что для революции необходимо руководство революционной партии. Потому-де Ленин и организовал партию профессиональных революционеров, чтобы она возглавляла массы. Но если почитать самих основоположников и покопаться в истории, этот советский миф растворяется, как сон, как утренний туман. Представьте себе цыпленка, который перерос скорлупу. Ему нужны чуткие руководящие указания для того, чтобы взломать скорлупу изнутри? Нет, размер цыпленка сделает это сам по себе — без команд, просто по самой физике процесса. Так же, без всяких указаний партии, лед разрывает бутылку. Природе не нужны указивки. Заслуга Маркса как раз и состоит в том, что он распространил природные законы развития на общество. Собственно говоря, об этом писал и дружок Маркса Энгельс, ухвативший идею на лету: «Революция — это чистое явление природы, совершающееся больше под действием физических законов, нежели на основании правил, определяющих развитие общества в обычное время».
