Прокламация чеченскому народу: объявляю вам от имени Государя-Императора, 1) что правительство Русское предоставляет вам совершенно свободно исполнять навсегда веру ваших отцов; 2) что вас никогда не будут требовать в солдаты и не обратят вас в казаков; 3) даруется вам льгота на три года со дня утверждения сего акта, по истечении сего срока вы должны будете для содержания ваших народных управлений вносить по три рубля с дома, предоставляется, однако, аульным обществам самим производить раскладку этого сбора; 4) что поставленные над вами правители будут управлять по шариату и адату, а суд и расправы будут отправляться в народных судах, составленных из лучших людей, вами самими избранных и утвержденных начальством; 5) что права каждого из вас на принадлежащее вам имущество будут неприкосновенны. Земли ваши, которыми вы владеете или которыми наделены русским начальством, будут утверждены за вами актами и планами в неотъемлемое владение ваше. Подлинную подписал главнокомандующий Кавказской армией и наместник Кавказа генерал-фельдмаршал князь Барятинский.
Это была четкая и внятная политическая и социально-экономическая программа. Пройдемся еще раз по смыслу прокламации:
1. Свобода вероисповедания, а точнее – признание ислама официальной религией.
2. Освобождение от воинской обязанности, то есть от обязанности нести службу в российской армии.
3. Налоговый «отпуск» на три года, а далее – единый налог строго определенного размера, собираемый только местными властями.
4. Широкие права самоуправления, вплоть до применения собственной правовой системы, адата и шариата, исключительная подсудность чеченцев собственным судам.
5. Гарантия от реквизиций и конфискаций, неприкосновенность частной собственности, собственности на землю, и в особенности прав и привилегий высшего класса, правителей чеченского общества.
Имея такой порядок, кому захотелось бы бунтовать? Чеченцы подчинились, а без чеченцев имамат был обречен.
Правда, полностью обещания князя Барятинского были выполнены только спустя 150 лет – в Российской Федерации, президентом Владимиром Путиным, но это совсем другая история.
В 1859 г. имам Шамиль сдался русским в высокогорном ауле Гуниб. Имамат прекратил свое существование. Война закончилась.
Лишь чеченцы из селения и тейпа Беной еще несколько лет продолжали сопротивление. Беной – один из самых многочисленных и авторитетных тейпов в Чечне, существующий с самых древних времен. Беноевцы известны как физически сильные, терпеливые, верные, честные, преданные, бесстрашные люди.
У них только один недостаток (если верить фольклору) – до беноевцев все доходит медленно.
Лаудаев
В 1839 г., когда имам Шамиль с остатками свиты укрылся в Чечне, чтобы вдохнуть вторую жизнь в охладевающий труп имамата и влить в него новую кровь – чеченскую кровь, маленький мальчик Умалат был уже далеко, в Петербурге, где учился во Втором кадетском корпусе, готовясь стать русским офицером. Ему было девять лет, он пробыл на родине только до 8 лет, и то учился в станичной школе для детей терских казаков, жил и рос с терцами, не с чеченцами. Так что русский язык Лаудаев знал с детства и знал хорошо. А вот насколько хорошо он понимал чеченский язык, этого мы не знаем. Думаю, что Умалат говорил и понимал по-чеченски. Но хуже, чем по-русски. Примерно как я.
В 1853 г. Лаудаев вернулся на родину. Служил в русских гарнизонах. Участвовал в боевых действиях – на стороне России, разумеется. Когда война закончилась, ротмистр Лаудаев взялся за перо. В 1872 г. им представлена публике работа «Чеченское племя». Впервые отрывки из рукописи были опубликованы в «Сборнике сведений о кавказских горцах» (вып. 6, Тифлис, 1872 г.). Да, только отрывки, каковыми мы теперь и располагаем. Полный текст рукописи, видимо, утерян (я буду рад, если кто-то из специалистов опровергнет меня и скажет, где искать несокращенный вариант «Чеченского племени»). Этот текст имеет важность неоцененную. Сам Лаудаев в предисловии (утерянном) писал: «Из чеченцев я первый пишу на русском языке о моей родине, еще так мало известной». Но дело не только в формальном приоритете.
Трактат Лаудаева содержит разнообразные исторические, фольклорные, этнографические сведения; некоторые уникальны, другие общеизвестны, третьи сомнительны. Выводы Лаудаева как исследователя порой субъективны, даже предвзяты. Но сам его подход, парадигма, базис его труда имеют краеугольное значение.
Лаудаев предложил смотреть на чеченцев как на обычный народ, один из прочих народов Российской империи и вообще земли. Они не из камня и не из железа. Сердца и глаза у них не волчьи. Люди как люди. И никакого особого «свободолюбия» типа «свобода или смерть!» – напротив, это народ, с которым очень легко договориться на разумной основе. И никакого «всеобщего равенства», а как везде, неравенство, феодалы, беднота и даже рабы. И история у них не загадочная, а самая обыкновенная, как у всех. Вполне сравнимая с другими. Люди как люди. Земельный вопрос их только немного испортил.
Вы понимаете? Ничего особенного. Вот в чем соль.
Представьте себе юного офицера из чеченцев в Санкт-Петербурге: всеобщее внимание, дамы на балах – ах, он такой, прямо видно сразу, что дикарь! Эдакий романтический флер. Если к этому прилагается хорошее платье и знание французского языка – весьма способствует успеху в обществе. Грузинские «князья» вовсю пользуются преимуществами «экзотичности». А князей у грузин ровно столько, сколько самих грузин. Титул «князь» совершенно девальвирован широким вхождением грузинской «аристократии» в российское высшее общество. После грузин не только Мышкин может быть князем, а вообще кто угодно.
Да только пытливый, умный юноша вскоре понял, что это преимущество мнимое. Что относятся как к забаве, игрушке, не принимают всерьез. А вернувшись в Чечню, увидел, что есть последствия вовсе не смешные эдакого «романтического» восприятия чеченцев. А именно: беспримерная жестокость русских по отношению к местному населению, которое ведь все равно «особенное», «свободолюбивое», и раз их «можно убить, но нельзя покорить», то, стало быть, придется их всех убить, что уж тут поделаешь, такие они гордые, непокорные, прям спасу нет! И хотели бы иначе, а никак.
Только кто же это все придумал?
А придумали русские. Русские интеллигенты, офицеры, поэты, писатели. Лермонтов и далее по списку. Они внедрили в общественное сознание миф о «свободолюбивом» горском народе, который «скорее погибнет, нежели предаст свободу». Зачем? Затем что так было нужно русской интеллигенции. В духоте царизма ей хотелось видеть перед собой и показывать другим пример безнадежной, но благородной борьбы за свободу.
Прощай, немытая Россия!
Страна рабов, страна господ.
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Быть может, за стеной Кавказа
Сокроюсь…
Вот, проговорился! Михаил Юрьевич. Хотели сокрыться за стеной Кавказа, хотели найти повстанческий образ, идеал, рай. И придумали, все придумали. В такой же ситуации французские экзистенциалисты искали вдохновение в безнадежной, как им казалось, борьбе со всесильным фашистским режимом – в древней книге «Бхагавад-Гита», где тоже сказано: сражайся, не думая о победе и поражении. Хорошо сделали французы, так как древним ариям ничем не угрожала ретроспективная романтизация и героизация. А вот чеченцам она вышла боком.
