Прежде всего хочу заранее выразить свою признательность читателю вдумчивому, пытливому и заинтересованному, который откроет эту книгу, чтобы узнать что-то новое или по-другому взглянуть на то, что было ему известно; по крайней мере, для того, чтобы ознакомиться с тем, какие по интересующему его предмету существуют мнения, кроме собственного, то есть единственно правильного.
Для всех остальных ниже я сформулирую то, что обычно называется Disclaimer.
Все выводы и предположения, изложенные в данном труде, являются частным мнением автора и как таковые могут совпадать или не совпадать с позицией признанных авторитетов или других уважаемых писателей, в том числе с позицией и мнением самого создателя данного труда, изложенными им ранее или позднее.
Поскольку речь пойдет об истории, то есть о прошлом, следует сразу признать, что мы не знаем, как все было на самом деле. И никогда не узнаем наверняка. О прошлом, как и о будущем, мы можем только догадываться или, иначе говоря, строить гипотезы и создавать из них теории. И, в отличие от будущего, прошлое мы никогда не сможем верифицировать (подтвердить наблюдениями). Если я выскажу гипотезу, что в 2016 г. президентом России станет Геннадий Зюганов, то до 2016-го вероятность этого события будет равняться 1:1 (или станет, или нет), но в 2016 г. мы узнаем наверняка. А если я утверждаю, что в 1016 г. «пришел Ярослав на Святополка и стали по обе стороны Днепра», то вам остается только верить. Или не верить. Вы можете свериться с другими источниками, и если они подтверждают, что все было именно так, то событие считается установленным с наибольшей степенью вероятности историческим фактом; однако никто не может быть абсолютно уверен, так как никто не сможет это событие наблюдать, потому что 2016 г., скорее всего, наступит, а 1016-й – уже никогда. В этом смысле наше прошлое гораздо менее нам известно, менее четко определено и более трудно для изучения, чем наше будущее.
Поэтому я, пусть и сознавая конечную невозможность верификации, тем не менее оставляю за собой право излагать свои суждения в категорической форме; в такой же форме могут высказываться и мои оппоненты, а разница в соответствии наших противоположных суждений реальности может быть только количественная, не качественная.
Однако вы не должны думать, что я исповедую исторический агностицизм. Напротив, все свои самые сумасбродные предположения я подкрепляю данными истории, теории и логикой. И призываю к тому же потенциальных спорщиков. Проще говоря: если у вас есть собственное непогрешимое мнение относительно предмета спора, потрудитесь изложить его в виде трактата или хотя бы статьи, обосновав как положено. Если вы напишете умно и интересно, то вас непременно опубликуют тиражом большим, чем скромный тираж этой книги; вас будут цитировать в средствах массовой информации и приглашать для интервью гораздо чаще, чем незначительного автора данного несовершенного труда; общественность, политические и научные круги примут вас в свои объятия и осыплют лепестками жасмина; так вы, безо всякого сомнения, победите и превзойдете несчастного автора этих строк, и, может, он сам придет учиться у вас вашей мудрости.
Если же вы собираетесь беречь себя для занятий более приятных, чем составление трактатов или изучение истории вообще, то не трудитесь также и формулировать свою реакцию в виде, как это сейчас называется, «каментов». Смею уверить вас, что таковые не интересны ни автору, ни первой категории читателей (см. выше). Да, и, кстати, можете на этом месте завершить чтение и закрыть книгу.
Деньги мы вам не вернем. Но, по крайней мере, вы сбережете время, эмоциональную энергию и столь для вас драгоценные (сколь и дефицитные) мыслительные ресурсы.
Далее, должен предупредить, что мои изыскания, как всегда, не вполне удовлетворят взыскательный вкус читателя, ориентированного националистически (не важно, о какой нации речь, – правда, не важно) или антинационалистически. Или, например, панслависта, или же, наоборот, панкавказиста (не было таких? Теперь будут). Дело в том, что моей целью не было ни прославить какую бы то ни было достойную нацию, которая, например, произошла от самого Ноя (или от которой произошел Ной), ни, напротив, унизить или оскорбить. По отношению к свершившимся историческим фактам я ни за, ни против. Я вообще не могу принять чью-либо сторону: «Я не знаю никого, кто не прав» (Б. Г.)
[1]
. Если читателю в каком-нибудь месте этой книги покажется, что это не так, то пусть этот читатель (в зависимости от конфессиональной самоидентификации) перекрестится или прочтет суру «Аль-Фаляк» Священного Корана, повторит тантру Авалокитешвары или мантру Харе Кришна.
Почему я взялся за написание книги о политической истории, не будучи ни историком, ни политологом, ни даже участником или очевидцем описываемых событий? Как я набрался такой смелости и самонадеянности? За несколько лет своей литературной деятельности я опубликовал какое-то количество беллетристики: романов, повестей и рассказов. Это были произведения художественные, то есть вымышленные, но связанные с определенными историческими событиями и реалиями, включая недавние вооруженные конфликты на территории Чеченской Республики, а также содержавшие аллюзии на более раннюю историю чеченских обществ. Интерес к моим книгам был, как я сам прекрасно понимаю, во многом обусловлен остротой национальной и национально-исторической тематики для российского общества (да и не только для российского, моя первая книжка «Я – чеченец!» не случайно переведена на несколько европейских языков). Читатель искал в моих книгах в том числе и сведения о том, что произошло и почему. Порой находил, но, бывало, и оставался разочарованным, и высказывался в духе: а почему вот эти или те известные события не нашли своего отражения? Скоро я понял, что бесполезно объяснять читателю про идею, структуру, композицию романа и прочую технико-литературную чушь.
Обществу нашему, находящемуся в состоянии посттравматического синдрома, нужно «проговорить» свои самые болезненные темы; исследовать, проанализировать, «снять» – в психоаналитическом смысле преодолеть. И если читатель увидел во мне рассказчика неравнодушного, искреннего и старательного, способного в этом помочь, я должен с благодарностью и смирением совершить свой труд. И не только в виде художественных произведений, к которым я, даст Бог, вернусь. Но и в виде прямого высказывания, каковым является эта книга.
Необъятное объять, как известно, нельзя, поэтому я хочу сузить предмет своего исследования; вернее, обратить внимание читателя на то, что данная книга не про историю чеченского народа или чеченской земли вообще, а только про политическую историю: нас будет интересовать процесс становления государственности. Это, если можно так сказать, вольные заметки об истории государства и права в Чечне: такая тема вполне подходит к моей, как юриста, профессиональной компетенции. При этом неизбежно останутся за бортом нашего повествования многие интересные и важные темы истории языка, культуры, данные этнографии и археологии и пр. Смею заверить, что есть авторы более компетентные в данных вопросах, и при желании читатель сможет прочесть их работы.
