Наконец через кухонную дверь входит мадам Манек и запирает ее за собой. Этьен довольно холодно говорит: «Добрый вечер», и мадам после недолгой паузы отвечает. Где-то в городе немцы заряжают оружие или пьют коньяк, а вся история обратилась в кошмар, от которого Мари-Лоре отчаянно хочется очнуться
[32]
.
Мадам Манек снимает чайник с крюка, наливает воду. Слышен звук, с которым нож входит во что-то вроде картошки, стук лезвия о деревянную разделочную доску.
– Прошу вас, мадам, позвольте мне, – говорит Этьен. – Вы очень устали.
Однако он не встает, и мадам продолжает резать картошку, а потом краем ножа сталкивает ее в воду. От напряжения в кухне у Мари-Лоры кружится голова, как будто она ощущает вращение планеты.
– Много потопили сегодня немецких подлодок? – тихо спрашивает Этьен. – Взорвали хоть один танк?
Мадам Манек рывком открывает дверцу холодильника. Потом Мари-Лора слышит, как мадам роется в ящике. Чиркает спичка. Запах табачного дыма. Вскоре перед Мари-Лорой появляется тарелка с недоваренными картофелинами. Она ищет на скатерти вилку, но не находит.
– А знаете, Этьен, – говорит мадам Манек с другого конца кухни, – что будет, если лягушку бросить в кипяток?
– Расскажите.
– Она выпрыгнет. А знаете, что будет, если посадить лягушку в кастрюлю с холодной водой и медленно нагревать до кипения? Знаете?
Мари-Лора ждет. От картошки идет пар.
– Лягушка сварится, – говорит мадам Манек.
Приказы
Одиннадцатилетний кадет в полной парадной форме подходит к Вернеру и сообщает, что тот должен явиться к коменданту. Вернер ждет на деревянной скамье, и в нем медленно нарастает паника. Они что-то заподозрили. Может быть, выяснили про его родителей что-то, чего он не знал, что-то ужасное. Он вспоминает, как ефрейтор пришел в сиротский дом, чтобы отвести его к герру Зидлеру, и тогдашнюю уверенность, что слуги рейха видят сквозь стены, сквозь кожу, знают, что у каждого в душе.
После нескольких часов ожидания помощник коменданта вызывает его, откладывает в сторону авторучку и смотрит на Вернера через стол, будто тот – одно из мелких недоразумений, которые предстоит уладить.
– Кадет, наше внимание привлекли к тому факту, что ваш возраст был указан неверно.
– Простите?
– Вам восемнадцать. Не шестнадцать, как вы утверждали.
Вернер ошарашен. Нелепость утверждения очевидна: он и сейчас ниже большинства четырнадцатилеток.
– Наш бывший преподаватель технических наук доктор Гауптман привлек наше внимание к этому расхождению. По его настоянию вас отправят в особую техническую дивизию вермахта.
– Дивизию, господин помощник коменданта?
– Вы попали сюда обманом. – Голос масленый и довольный, подбородка нет вообще.
За окном школьный оркестр репетирует триумфальный марш. Нордической внешности мальчик сгибается под тяжестью тубы.
– Комендант хотел прибегнуть к дисциплинарным мерам, но доктор Гауптман предположил, что вы будете рады предложить свои умения рейху.
Помощник коменданта вынимает из-за стола сложенную темно-серую форму: на груди орел, на воротнике нашивки. Затем – зеленую каску, очевидно чересчур большую.
Оркестр умолкает. Учитель музыки выкрикивает имена.
– Вам очень повезло, кадет. Служить – честь.
– Когда, господин помощник коменданта?
– Вы получите инструкции в течение двух недель. Пока все.
Воспаление легких
Бретонская весна, и на побережье вторгается сырость. Туман над морем, туман на улицах, туман в голове. Мадам Манек заболела. Мари-Лора прикладывает руку к ее груди и чувствует жар, как от печки. Дыхание клокочет, как океан.
– Я смотрю за сардинами, – шепчет мадам, – и за термитами, и за воронами…
Этьен вызывает врача. Тот прописывает аспирин, покой и ароматические фиалковые леденцы. Мари-Лора сидит рядом с больной в самые страшные часы, когда у той холодеют руки и она бормочет, что в ответе за весь мир. В ответе за все, только никто этого не знает. Никто не знает, какое это тяжкое бремя – отвечать за каждого родившегося младенца, за каждый падающий с дерева лист, за каждую волну на берегу, за каждого муравьишку, спешащего в муравейник…
Глубоко в голосе мадам Мари-Лора различает воду: атоллы, архипелаги, лагуны и фьорды.
Этьен оказывается замечательной сиделкой. Мокрые тряпки на лоб, бульон, страничка из Пастера или Руссо. Он явно простил ей все грехи, прошлые и настоящие. Этьен закутывает мадам в одеяла, но по временам она дрожит так, что он накрывает ее большим тяжелым ковром с пола.
* * *
Дорогая моя Мари-Лора!
Ваши посылки, отправленные с интервалом в месяц, пришли сразу обе. «Радость» – слишком слабое слово. Мне разрешили оставить себе зубную щетку и расческу, хотя бумагу, в которую они были завернуты, забрали. Мыло тоже забрали. Как я жалею, что нам не дают мыла! Обещали, что мы будем работать на шоколадной фабрике, а отправили на картонажную. Целый день мы делаем картон. И зачем им столько?
Всю мою жизнь, Мари-Лора, я ходил с ключами. Теперь я слышу их звяканье по утрам, когда приходят нас выводить, и машинально сую руку в пустой карман.
Мне часто снится музей.
Помнишь твои дни рождения? Как утром на столе тебя всегда ждали два подарка? Мне жаль, что все так обернулось. Если захочешь понять, поищи внутри дома Этьена внутри дома. Я знаю, что ты поступишь правильно, хотя мне хотелось бы подарить тебе что-нибудь получше.
Мой ангел уезжает, так что я постараюсь передать эту весточку. За тебя я не боюсь, потому что знаю: ты очень смелая и можешь о себе позаботиться. Я тут в полной безопасности, так что и ты за меня не бойся. Поблагодари Этьена за то, что прочел тебе это письмо. Мысленно поблагодари храброго человека, который доставит тебе мое письмо.
Твой папа
Лечение
Врач рассказывает фон Румпелю про удивительные эксперименты с горчичным газом. О том, что сейчас изучают противоопухолевые свойства самых разных химикатов. Результаты обнадеживают: у многих пациентов в тестовой группе лимфомы уменьшились в размере. Однако от уколов у фон Румпеля слабость и головокружение. В следующие дни он едва находит силы причесаться, еле заставляет пальцы застегнуть пуговицы. Сознание играет с ним глупые шутки: он входит в комнату и забывает, зачем туда шел. Смотрит на вышестоящего и не помнит, что тот сейчас сказал. Звук проезжающих машин – будто зубьями вилки по нервам.
