– Вы как раз такой человек, который нужен полковнику Реми, – заметил он.
– Полковник Реми? – Это имя ничего не говорило Шарли.
– Кодовое имя. Так безопаснее, – пояснил англичанин и исчез.
Через неделю Шарли получил свои первые инструкции от полковника Реми. Ему сообщили, какую именно информацию ждут от него в первую очередь и адрес, где он должен оставлять свои отчеты.
Вскоре Шарли тщательно записывал все, что мог разузнать о казармах, дорогах и железнодорожных путях, которыми пользовались немцы, о местах, где хранились боеприпасы и взрывчатка, а также все, что ему казалось полезным для организации в будущем диверсий.
Да, это все была нужная информация, он понимал это. Но ему хотелось делать что-то более заметное. Ему велели проявлять терпение. Однако в этом Шарли не был силен.
– Я хочу действия, – признавался он отцу.
По прошествии нескольких недель Роланд, наблюдая за растущим раздражением сына, решился назвать ему имя человека, который, возможно, сумел бы помочь.
– Понятия не имею, состоит он в Сопротивлении или нет, – сказал он, – но в свое время я наводил о нем справки. Он социалист и, я почти уверен, против Германии. Может, он сведет тебя с нужными людьми. Но только ничего не говори им о своей работе на полковника Реми. Эти две сферы деятельности нельзя смешивать, иначе ты рискуешь подвергнуть всех опасности.
Через несколько дней, когда старший Ле Сур вышел из своего дома в Бельвиле, его вдруг догнал спортивного вида молодой человек почти такого же роста, как его сын, и зашагал рядом. Жак с недоумением посмотрел на него.
– Месье Ле Сур?
– Возможно.
– Я Шарли де Синь. Меня послал к вам отец. Мы можем поговорить наедине?
– Зачем это?
– Мой отец говорит, что вам можно доверять.
– Надо же. И почему он так считает?
– Не знаю. Он сказал только, что вы были товарищами во время Великой войны.
– Он так сказал? – Ле Сур все взвесил. – Откуда мне знать, что вы его сын и что это он послал вас?
– С его слов мне известно, что он просил вас в случае его гибели передать мне кое-что. – И Шарли достал из кармана старую самодельную зажигалку, сделанную из стреляной гильзы.
– Он еще что-нибудь говорил?
– Да. Сказал, что мы не должны стрелять друг в друга, пока Франция не освобождена.
Ле Сур медленно кивнул:
– Тут за углом небольшое кафе. Можем поговорить там.
Когда они закончили беседу, Ле Сур предложил, чтобы Шарли взял себе оперативный псевдоним. Шарли подумал немного и улыбнулся.
– Зовите меня Бон Ами, – сказал он.
Ведь именно этого он хотел – быть хорошим другом.
Впервые встретившись со Шмидом, Люк Гаскон подумал, что молодой немец не так уж плох – для человека из гестапо.
Стоял морозный декабрьский день 1941 года. Из России только что пришла новость о том, что немцы потерпели крупное поражение. В первые месяцы они вихрем пронеслись по Южной России и захватили город Киев. Но потом столкнулись с таким яростным сопротивлением на подступах к Москве, что вынуждены были отступить.
В кафе Гасконов новость была встречена с энтузиазмом. Сто с лишним лет назад сам император Наполеон не сумел покорить Москву, и если бы это удалось Гитлеру, то гордость французов была бы уязвлена.
Но едва кто-то из завсегдатаев кафе воскликнул: «Поделом Гитлеру!» – как в дверях появился молодой человек в черной гестаповской форме. Он прошел к стойке и заказал выпить.
Над столиками повисла гробовая тишина. Люк в этот момент оказался в кафе и не растерялся: с подчеркнутым радушием приветствовал гестаповца и представился как владелец и кафе, и ресторана по соседству. Умело оказывая военному знаки внимания, Люк завязал с ним разговор. Вскоре он нашел удобный предлог, чтобы заверить немца в своей поддержке Петена и намекнуть, что является кладезем самых разнообразных сведений о городе. А военный рассказал, что его фамилия Шмид, что его родители были фермерами, у него есть замужняя сестра и работает он в гестапо.
Карл Шмид имел непримечательную внешность. Если бы не черная форма, он сразу потерялся бы в любой толпе. Средний рост, мышиного цвета волосы. Только его бледно-голубые глаза оставляли след в памяти.
Когда он ушел, один из постоянных посетителей кафе едко заметил, что уж очень старательно Люк обхаживал немца.
– Зачем раздражать гестапо? – Люк только плечами пожал. – Я не хочу, чтобы к нам цеплялись.
Но на самом деле он уже решил, что этот молодой офицер мог бы ему пригодиться.
Люк всегда умел заработать себе на жизнь. Его первой задачей было обеспечить ресторан продуктами. Хорошо знакомый с черным рынком, он умудрялся держать ресторан на плаву, но его доходы сократились. Раздобыть немного кокаина он мог и во время оккупации, однако большинство его клиентов покинули Париж, а высокопоставленные немецкие офицеры, которые тоже были не прочь побаловаться наркотиком, имели свои каналы поставки. С Луизой Люк больше не виделся, но его возмущал тот факт, что она, должно быть, зарабатывает кучу денег в своем «Приглашении к путешествию», а с ним не делится. Пока Люк ничего не мог с этим поделать, но он поклялся себе, что однажды заставит Луизу пожалеть о том, что она так обошлась с ним.
Пока же, однако, надо было жить своим умом. Естественно, Люк уже не в первый раз задумывался над тем, какую выгоду он мог бы извлечь из оккупации. Люди вроде Марка Бланшара и Луизы общались с немцами в светских салонах. У Люка был иной круг общения. И молодой Карл Шмид, офицер гестапо, мог оказаться как раз тем человеком, который ему нужен. Два дня спустя Люк отправился к нему в ведомство.
Карл Шмид сидел за своим рабочим столом и размышлял. Ему было двадцать восемь лет, и ему очень везло в жизни.
Взять хотя бы для начала то, что он в Париже – в городе, в котором всегда хотел побывать и даже мечтать не смел о том, чтобы жить здесь.
И его рабочее место просто загляденье. Не его личный кабинет, конечно, это всего лишь скромная комнатка. Но все здание было просторным и находилось на одном из самых красивых проспектов мира.
После Великой войны широкий величественный проспект, который шел от Триумфальной арки к Булонскому лесу, был переименован в честь знаменитого французского военачальника: авеню Фош. Гестапо сделало отличный выбор, когда расположилось в трех зданиях на этой улице. «Я работаю на авеню Фош, – писал Карл домой родителям, – и это очень хороший адрес».
Появление Люка не стало для него полной неожиданностью. Еще во время их первой беседы в кафе Шмиду показалось, что этот угодливый француз имеет все задатки хорошего информатора. Он даже собирался зайти в то кафе еще раз и проверить свои впечатления.
