А потому не было ничего удивительного в том, что, когда в июле 1789 года пришла новость о взятии Бастилии и о начале Французской революции, молодые де Сини пришли в восторг.
Летние месяцы они проводили, как обычно, в замке. Этьен немедленно поскакал в Париж с намерением завернуть в Версаль, чтобы все разузнать.
– Ничего пока не решено, – вернувшись, рассказал он Софи. – Лафайет и его друзья считают, что будет провозглашена конституционная монархия.
– А король с королевой?
Этьен пожал плечами. В последние годы при дворе один скандал сменялся другим. Большинство из них являлись выдумками интриганов, но его мнение о Людовике XVI и Марии-Антуанетте было невысоким.
– Они хотят как лучше, – сказал он, – но, по-моему, не представляют, что делать.
И Софи, и Этьен считали, что им следует вернуться в Париж как можно скорее.
– Мы же не хотим пропустить что-то важное! – восторженно восклицала Софи.
Какая наивность, думал Этьен, оглядываясь назад. Многие аристократы бежали из страны еще в первые дни революции. Этьен знал среди них немало людей, чье имущество было конфисковано и кого заочно приговорили к смерти. Но они с Софи верили в идеалы революции и надеялись, что в результате будет образовано эффективное и справедливое новое правительство.
И вероятно, переход к ограниченной монархии или к республике был возможен. Только по прошествии времени стало понятно, что ни одна из партий во Франции не была к нему готова. Пожалуй, вся Европа еще не была готова.
Итак, супруги де Синь приехали в Париж и вот уже пять лет вынуждены были вести жизнь, полную страданий. Пять лет неразберихи, сменяющих друг друга правительств, интриг, казней, в том числе короля и королевы, вторжений разгневанных европейских монархов, восстаний в сельских местностях. А теперь Конвент, боясь всех этих врагов, внутренних и внешних, вынужден был принять политику Террора.
Инициатором крайних мер стал самый радикальный из якобинцев – Робеспьер, их вдохновитель. Конвент обещал уничтожить всего одну категорию людей – врагов революции, но эта категория оказалась очень многочисленной.
В нее попадали самые разные люди. Первыми, само собой, под подозрением оказались аристократы. Потом их слуги. Потом ремесленники. Крестьяне. Убежденные католики. Члены либеральной жирондистской фракции, которые противостояли в Конвенте радикальным якобинцам. В конце концов в эту же категорию включили и тех якобинцев, которые разошлись во взглядах с Робеспьером и его кликой.
Никто не чувствовал себя в безопасности. Любого могли обвинить в предательстве. Если трибунал признавал человека виновным, то казнь на гильотине следовала быстро.
Месяц за месяцем с помощью нескольких гильотин, установленных в разных частях города, казнили врагов революции. И не было никаких признаков того, что процесс идет на убыль. Казалось, что Робеспьер с друзьями вознамерился очистить Францию от всех врагов и всех ошибок.
Какой же шанс на спасение имел добросердечный молодой аристократ, веривший в справедливость, милосердие и взаимопонимание? Вероятно, никакого.
Но неужели они не могли бежать? Увы, это было почти невозможно. Все порты держали под наблюдением. Всех, кого ловили при попытке скрыться из страны, ждала неминуемая смерть.
Еще с прошлой осени Этьен и Софи каждый день ждали, что их бросят в тюрьму. Скорее всего, так и случилось бы, если бы не помощь одного мудрого человека. Он научил их выживанию.
Даже в этом они были бесконечно наивны. Каковы бы ни были ужасы новой республики, Этьен все еще верил, что она будет отличаться от предшествовавших ей правительств.
Но доктор Бланшар был старше и умнее де Синей. Он показал им, как можно спастись.
Доброжелательный и здравомыслящий, Бланшар преуспевал в своей профессии не только благодаря тому, что был хорошим доктором, но и потому, что пациенты доверяли ему. Под его опекой они чувствовали себя спокойно. Уже десять лет он был семейным врачом де Синей и давно стал для них и советчиком, и другом.
– Вам нужен покровитель, – объяснил он. – И у меня есть для вас самый подходящий человек, из моих пациентов. – Он улыбнулся. – Я его неплохо знаю. Если хотите, я поговорю с ним о вас.
Великан Дантон. Дантон-якобинец. Дантон – герой санкюлотов, чей громоподобный голос заглушал в Конвенте все остальные. Дантон, который образовал Комитет общественного спасения.
– Вы думаете, он поможет нам? – изумился Этьен.
– Может быть. За определенную цену.
– Дантон-якобинец берет взятки?
– Его преданность революции абсолютна, уверяю вас, – сказал Бланшар. – Но у него непомерный аппетит. И полностью отсутствует самодисциплина, – хмыкнул доктор. – Бедняга не вылезает из долгов.
– Как нам все это устроить? – спросил Этьен.
– Я скажу ему, что вы – хороший человек и не представляете ни для кого угрозы. Вы ведь действительно не собираетесь кому-то угрожать?
– Храни Господь, нет, конечно.
– Он станет вашим покровителем – скажет, где надо, чтобы вас не трогали. Этого должно быть достаточно. Потом вы преподнесете ему подарок. Только это должен быть очень хороший подарок. Если хотите, я подскажу вам, какой именно.
– О да, буду крайне признателен.
Вот так Дантон получил деньги, а Этьен и Софи – некоторое спокойствие на всю прошлую осень и зиму.
Потом, в марте, случилось невероятное.
Падение могущественного Дантона было внезапным и стремительным. Он поссорился с Робеспьером, и его вдруг объявили врагом революции. Его обвиняли в том, что он плохо распоряжался финансами и брал взятки, что в принципе соответствовало истине. Дантон пользовался популярностью и защищал себя, но Робеспьер перехитрил его. Бланшар пришел к Этьену, чтобы предупредить молодого аристократа.
– Дантона приговорили к смерти. У вас больше нет защиты.
– Что же нам делать? – Этьен пришел в ужас.
– Станьте невидимыми. Может, о вас уже и не вспомнят. Главное – держитесь подальше от всех, кто может навлечь на вас неприятности. Помните, что якобинцы везде ищут заговорщиков.
С тех пор Этьен и Софи жили как затворники, почти не покидая дома. Раньше они посещали маленькую церковь Сен-Жиль, но перестали это делать. Помимо экономки и нескольких старых слуг в доме, которых знали всю жизнь, они ни с кем не виделись. На четыре месяца Этьен и Софи де Синь фактически исчезли.
Они приблизились к перекрестку. К их дому нужно было идти прямо, но впереди возле какого-то здания собралась небольшая толпа. По-видимому, кого-то опять разоблачили. Де Сини свернули на другую улицу. Только пройдя с десяток метров, они поняли, что новый путь проляжет мимо церквушки отца Пьера.
И все равно застать его в дверях храма они не ожидали. При виде молодой четы отец Пьер настоял, чтобы они зашли внутрь. Кинув быстрый взгляд по сторонам, они последовали за ним. Было бы невежливо отказать старому священнику.
