– Знаешь, Катрин, – призналась как-то Женевьева сестре, – иногда мне кажется, что ты была права, выйдя замуж за торговца. По крайней мере, у него есть занятие.
– Он работает, потому что вынужден это делать.
– Может, и так. Но он работает. Мужчина должен работать. Я уважаю его за это.
– Ты не уважаешь месье д’Артаньяна?
– Нет. Перестала. И от этого… мне трудно.
– Сочувствую.
– Слушай, ты не одолжишь мне своего мужа разок-другой?
– Но что скажет на это месье д’Артаньян? – рассмеялась сестра.
– По крайней мере, все останется в семье, – пожала плечами Женевьева.
– Увы, мужа я тебе одолжить не смогу, так что, пожалуйста, и не надейся.
– Ладно. – Женевьева вздохнула. – О боже, Катрин, как же мне скучно!
Эркюль Ле Сур изумленно смотрел на человека в карете. Это была светловолосая женщина! Аристократка, судя по всему. Движением руки она пригласила его сесть напротив. Он сначала колебался, но потом любопытство взяло верх.
– Закройте дверь! – велела она.
Едва он успел сделать это, как карета тронулась с места.
– Я неоднократно приезжала вас послушать, – сказала незнакомка.
– Да, я заметил. Но решил, что в карете мужчина. Шпион правительства, например.
– А я смогла бы стать шпионкой. – Она засмеялась. – Думаю, среди них непременно должны быть и женщины. Как интересно!
– Чего вы хотите от меня?
– Вы очень умны, месье. Если бы вы не были умны, то ваши выкрики были бы просто грубыми и вульгарными. Но ваши речи весьма остроумны. Вы их репетируете?
– Некоторые части сочиняю заранее и репетирую. Но многое добавляю по ходу дела. Как подскажет душа.
– Вы умеете читать и писать?
– Немного.
– Мне показалось, что вы учились. Вся эта философия…
– Хм… я ходил в Латинский квартал и слушал беседы студентов в тавернах. От них и набрался. Полагаю, у меня к философии природная склонность.
– Чем еще вы занимаетесь?
– Я башмачник.
– А как вас зовут?
– Эркюль Ле Сур.
– Забавное сочетание. – Она опять звонко рассмеялась. – Наполовину герой, наполовину разбойник.
– Мне никогда не приходилось воровать. А как ваше имя?
– Этого я вам не скажу, месье.
– Воля ваша.
Ле Сур задумчиво смотрел на нее. Он уже догадался, чего она хочет. Женился он, будучи еще очень молодым, и три года назад овдовел, оставшись с малолетним сыном. Семья сестры жила с ним на одной улице, к югу от университетского квартала, рядом с фабрикой гобеленов. Поскольку сын сроднился со своими кузенами, Эркюль не испытывал необходимости искать новую жену. Личное обаяние, которое он демонстрировал во время своих выступлений на Новом мосту, влекло к нему женщин, и в последние пару лет он наслаждался одним романом за другим, сохраняя при этом независимость. Среди его побед числились и жены нескольких богатых торговцев. Но знатная дама – это было нечто совершенно новое.
Он решил посмотреть, как события будут развиваться дальше.
– Должно быть, вы голодны после выступления, – сказала она. – Не желаете ли поужинать со мной?
– Если еда будет хорошей, то не откажусь.
Кучер, по-видимому, знал, куда ехать. Карета выкатилась на правый берег, оставив Лувр с западной стороны. Вскоре повернула налево, к Марэ. В какой-то момент Эркюль вдруг испугался, не окажется ли эта дама сумасшедшей. Он достаточно силен, чтобы справиться и с ней, и с кучером, но что, если она задумала его отравить?
Она как будто прочитала его мысли:
– Жизнь без риска скучна.
– Мы едем к вам домой? – спросил Эркюль.
– Нет. – Она пристально посмотрела на него. – На это я не осмелюсь. Расскажите о себе.
Он пожал плечами. Скрывать особо было нечего. Он рассказал ей о своих предках, по большей части бедных ремесленниках.
– Говорят, у нас в роду был один знаменитый преступник, которого повесили, но было это очень давно.
– Вы думаете, это правда?
– Может быть. В любом случае с тех пор мы пытаемся больше не попадаться.
Также он поведал о смерти жены и о маленьком сыне.
– Но вы не женились снова?
– Пока нет.
– Предпочитаете быть независимым.
– Почему вы так решили, мадам?
– Вы вообще слышали свои разглагольствования на мосту? – Она улыбнулась.
Сквозь тонкую занавеску он видел, где сейчас едет карета. Они оказались в самом сердце квартала Марэ, на Королевской площади, построенной Генрихом IV. Там они остановились. Ле Сур услышал, как кучер спустился на землю. Открылась дверца.
– Мы поужинаем, – сказала дама кучеру и обратилась затем к Эркюлю: – Прошу вас выйти на минутку, пока нам приготовят стол.
Из заднего ящика кареты кучер вынул узкий столик со складными ножками. Ле Сур очень удивился, когда понял, что этот стол будет установлен внутри экипажа. Пока кучер занимался приготовлениями, философ огляделся.
Эта площадь, вне всякого сомнения, являлась самым гармоничным местом в Париже. По ее четырем равным сторонам стояли дома из идеально подобранных камня и кирпича и благосклонно взирали на ряды подстриженных зеленых деревьев, которые обрамляли четыре газона. Вдоль всех фасадов протянулись аркады со сводчатыми потолками, превращая весь ансамбль в единое целое.
Само собой, все быстро забыли, что король Генрих строил эти дома для честных рабочих семей. Богатые, оценив красоту площади, немедленно заняли апартаменты. Но простые люди все равно могли гулять под этими тихими аркадами и наслаждаться уединенным покоем чудесной площади.
Установив стол в карете, кучер извлек на свет корзину и стал выкладывать еду. Затем он подхватил деревянную кадку, сходил к ближайшей водокачке и наполнил ее водой, чтобы напоить лошадь. Было очевидно, что теперь он отправится в таверну, оставив хозяйку и ее гостя вкушать ужин вдвоем.
– Пойдемте, – позвала Ле Сура дама. – Давайте поедим.
Ужин в карете оказался поистине гениальным замыслом. Из-за того что стол занял много места, Эркюлю пришлось сесть не напротив, а рядом с незнакомкой, но это ничуть не огорчило никого из них.
– Этот стол придумал мой муж и попросил плотника смастерить его, – рассказала хозяйка гостю. – Таков вклад моего супруга в развитие цивилизации.
– Получилось очень удобно, – заметил Эркюль, отдавая справедливость отсутствующему автору изобретения.
Фасоль, тушеная утка, отличное вино, несколько сортов сыра, фрукты. На вкус Ле Сура, ужин получился отменный. Тем временем дама описала в общих словах, без имен и названий, свою семью и замок, где в настоящее время находился муж. Было совершенно ясно, что она именно такая аристократка, за какую принял ее Эркюль.
