– Сожалею, что отношения с де Синем ни к чему не привели, – заметил он.
– Там и не было особых отношений.
– Знаю. Все равно это было бы…
– Может, мы узнали бы, что у него дурной характер.
– Мы будем присматривать кого-нибудь еще. – Жерар пожал плечами. – У нас больше друзей, чем ты думаешь. Бог свидетель, ты красива, и у тебя будет большое приданое. По-настоящему большое. Даже странно, что ты до сих пор не замужем, ведь ты завидная невеста.
– Это утешает.
– Но ты должна искать себе мужа, Мари. Ты понимаешь, что я имею в виду? Речь не о том, чтобы ожидать появления некоего рыцаря в сияющих доспехах. Нужно определиться с возможностями и сделать выбор. Все, что от тебя требуется, – это быть практичной.
– Всего-то?
– Конечно. – Он ободряюще улыбнулся. – Практичность – прекрасное качество. Все довольно просто. Ну, если есть деньги.
– Твоя жена так и поступила?
– Точно.
– И вы оба счастливы?
– Да. Мы оба очень счастливы. – В его голосе зазвучало искреннее чувство. – Абсолютно счастливы.
И Мари поняла, что Жерар говорит правду.
– Спасибо, – сказала она.
Мари обрадовалась, когда отец пригласил на несколько дней Фокса. Англичанин, по крайней мере, не говорил с ней о замужестве. Как всегда, с ним было легко и весело. И ему понравился их дом.
Дом Бланшаров в Фонтенбло был типичной постройкой этого рода и являл собой уменьшенную копию аристократического особняка.
Входили в него со стороны тихой улицы через высокие железные ворота. По обе стороны от мощеного двора тянулись боковые флигели, а основное здание стояло в центре. Внизу располагались обширные подвалы, поэтому к парадной двери попадали через высокое крыльцо. Гостиная, или салон, находилась слева от входа и занимала всю ширину здания. Она выходила на просторную веранду, протянувшуюся вдоль заднего фасада, а за верандой начинался сад.
Если посмотреть со стороны сада на веранду, когда там собирается за чаем вся семья, то кажется, будто смотришь на картину Мане.
Большой салон с классической, эпохи Первой империи, мебелью отличался римской простотой и спокойствием. Сад же обладал совсем иным характером, чем родители Мари очень гордились.
– Вот это да! – восхитился Фокс, когда увидел его впервые. – У вас же настоящий английский сад.
Он был очень длинным, и потому его разделили на две части. В ближайшей к дому половине посыпанные гравием дорожки вели к маленькому пруду и фонтану, к клумбам с лавандой, розами и другими растениями и к газону. Через полсотни метров высокий и аккуратно подстриженный кустарник создавал стену с калиткой посередине, через которую можно было попасть в огород. В дальнем конце огорода, за еще одной стеной кустарника, прятался садовый сарай и компостные кучи.
– Моя жена занимается растениями, а я – газоном и фруктовыми деревьями, – объяснил Жюль. – Вы одобряете результат наших усилий?
– Он превосходен, – сказал Фокс. – Я почувствовал себя почти как в Англии.
– Почти? – Жюль покивал. – Знаю, мой газон еще не совсем таков, каким должен быть. Его косят, но вот валик я пока никак не могу заполучить. Английский газон нужно укатывать валиком. Скажите мне, сколько же времени требуется, чтобы получился настоящий английский газон?
Фокс посмотрел на двух старших Бланшаров, потом на Мари и расплылся в широкой улыбке.
– Столетия, – ответил он.
Они показали ему старое королевское шато, сводили в лес и вообще прекрасно провели время. И оттого ли, что он не вносил смятения в ее чувства, или оттого, что он, несомненно, был приятным человеком, Мари во время его визита чувствовала себя лучше, чем весь июль, и взгрустнула, когда ему настала пора уезжать.
В самом конце месяца к ним ненадолго приехала и тетя Элоиза. Она тоже любила Фонтенбло.
Пока она была с семьей брата, пришло письмо от Марка. Они с Хэдли отлично ладили, сообщал он, много работали, и общество в Живерни было великолепным.
Что он имел в виду под этими словами? С кем встречался Хэдли? Мари оставалось только гадать.
– Вы не думаете, что нам стоит навестить их там? – рискнула она все же спросить тетю Элоизу.
– Это означает, что надо сначала вернуться в Париж, а потом ехать дальше, в Нормандию.
– До Вернона не так далеко.
– Я подумаю. Может, я сумею устроить так, чтобы ты повидалась с Марком без поездки в Нормандию, – сказала тетя Элоиза.
Только Мари совсем не это хотела услышать.
В августе Париж покидали все, у кого имелась такая возможность. Жюль объявил, что весь месяц проведет в Фонтенбло.
В начале второй недели августа он сказал семье, что к ним собирается заглянуть Фокс.
– Он хотел заехать сюда по пути в Бургундию. Разумеется, я сказал, что мы будем рады его видеть.
Действительно, они все были рады снова видеть его, но очень удивились тому, как он прибыл. Вместо обычного экипажа со станции приехала крытая телега и с грохотом вкатилась через ворота на мощеный двор. Кучер с помощником занялись грузом, а Фокс подошел к Бланшарам. Вид у него был очень довольный.
– Неужели ваш багаж настолько тяжел? – спросил Жюль.
– Не совсем. Я привез вам кое-что.
И тут кучер с помощником не без труда скатили из телеги садовый валик.
– О боже! – вскричал Жюль. – Поверить не могу. Посмотрите на это! – призывал он жену и дочь. – Дорогой друг, откуда, черт возьми, вы его достали?
– Из Англии, конечно же. Заказал, и мне привезли.
Мари громко рассмеялась. Ну как не любить его!
Фокс настоял на том, чтобы показать Бланшару, как этим валиком обрабатывают газон.
– Если все делать правильно, – добавил он, – то работа с валиком укрепит все мышцы, особенно спину.
Полчаса спустя Мари вошла в пустой салон. Фокс и ее отец сидели в это время на веранде, и через открытое окно до Мари донеслись обрывки разговора, смысл которого остался ей неясен.
– Все устроено. Известный вам человек вскоре прибудет в Лондон. А что до банкира и его жены, то они счастливы. Их дочке очень повезло.
– Следует ли мне встретиться с ними? Я, может быть, и не против…
– Я бы настоятельно не рекомендовал вам этого.
– Вы правы. Я вам так признателен.
– Задача нашей фирмы – быть полезной для всех наших клиентов. Но мне кажется, все сложилось как нельзя лучше. – Фокс помолчал. – Мне нужно торопиться на поезд. Вы позволите заглянуть к вам на обратном пути? Будет интересно осмотреть газон.
– Мы всегда вам рады.
