За пять минут до прибытия поезда Паскаль вынула из сумки мобильный телефон и позвонила отцу. Как и следовало ожидать, он предложил встретить ее на вокзале, но она сказала, что справится сама, не желая томить его в парижских пробках субботним вечером.
– Я ездила в Пейроль, – добавила она.
– Ах вот как? Какая интересная мысль! В каком состоянии сейчас дом?
– Я не смогла войти и видела его только снаружи. Парк ухожен.
– Уже хорошо! Знаешь, Лестрейд до сих пор работает у меня, поскольку у жильцов парк быстро превратился бы в девственный лес…
Бесстрастный голос объявил через громкоговоритель о приходе поезда и помешал Паскаль расслышать продолжение фразы.
– Что ты сказал, папа?
– Я сказал, что хочу продать Пейроль, – повторил он. – Ну, блошка, счастливого пути и удачи тебе.
Она с сожалением отключила телефон; мимо нее уже проползали вагоны поезда на Париж. Заняв свое место в тринадцатом вагоне, она хотела было снова позвонить отцу, но затем передумала. Сегодня вечером или завтра он объяснит ей свое решение. Продажа Пейроля была не очень удачной мыслью, она почему-то была убеждена в этом, хотя и сама не знала почему. Конечно, эта собственность не приносила никакого дохода. Все деньги от съемщиков уходили на уплату налогов и на ремонт, но отец никогда не говорил о продаже Пейроля. Как и все фамильные дома, этот тоже хранил в себе драгоценные воспоминания, и Паскаль всегда считала, что ее родители вернутся туда, когда отец выйдет на пенсию. Может, Анри не хотел возвращаться туда в одиночестве? Теперь у него были друзья и в Сен-Жермен, и в Париже, он очень любил свою квартиру и ни разу не пожалел о том, что покинул Альби.
Вагон был почти пуст, и Паскаль, устроившись поудобнее, приготовилась задремать до самого Аустерлицкого вокзала. Если бы Самюэль не провел с ней эти несколько дней, ей было бы намного тяжелее. Сейчас ей с братом надо будет поддерживать отца, окружить его любовью. Там, на кладбище, когда гроб опускали в могилу, глаза его были полны слез и весь он был таким потерянным, что Паскаль заплакала от этого еще сильнее.
Ей больше не хотелось думать о похоронах, ее мысли возвращались к Самюэлю. Ей вспомнилось, как при выходе из церкви она, опираясь на него, внезапно спросила себя: зачем я его бросила? Ни один из знакомых ей мужчин и в подметки ему не годился, ни один из них не пробыл бы с ней и нескольких недель.
Она поерзала на своем сиденье, отчаянно пытаясь заснуть. Мысли о Самюэле никуда ее не приведут, она просто еще не пришла в себя после похорон. Ни к чему раздувать угли угасшей любви. У Самюэля была теперь своя жизнь, и пути их решительно разошлись.
Перед ней снова встал Пейроль. Белые стены, закрытые ставни, слишком высокая трава… Когда дом продадут, она не сможет больше вернуться туда, у нее останутся лишь фотографии в семейном альбоме.
Поскольку заснуть не получалось, Паскаль приподнялась и прижалась щекой к окну. Небо было затянуто тучами, день серел, по мере приближения к Парижу пейзаж становился все мрачнее. Поезд мчался с сумасшедшей скоростью и прибывал на Аустерлицкий вокзал поздно вечером. Она попытается убедить отца оставить этот дом. Можно продолжать сдавать его или, что более интересно, самим выезжать туда в отпуск. Когда у нее появятся свои дети, это будет идеальным местом для их летнего отдыха…
Парадоксально, но ее желание иметь ребенка было сейчас не таким всепоглощающим, как несколько лет назад. Конечно, все это потому, что теперь она одна. Когда она была замужем за Самюэлем, она видела в нем идеального отца, и ей казалось, что она сможет одновременно учиться и растить ребенка. Что бы она стала делать сейчас, когда работа отнимает все ее время? Она утратила свои иллюзии, как потеряла когда-то Самюэля, а теперь и мать. Может, пришла пора упорядочить свое существование и придать ему смысл? Она была довольна тем, что с головой погружена в работу, и никогда не спрашивала себя, действительно ли это то, чего ей хотелось. Выбрав медицину, она пыталась доказать, что достойна своего отца и брата и не собирается становиться домохозяйкой. Но ведь она могла также выбрать тысячу других призваний, о которых даже и не думала.
Убаюканная постукиванием колес о рельсы, она наконец погрузилась в беспокойный полусон, время от времени вздрагивая и просыпаясь. Чем больше удалялась она от Альби, тем явственнее ей грезился образ Пейроля. Она видела себя маленькой девочкой, одетой в шелковое платье с китайскими узорами, которое купила ей мать и которое она порвала, лазая по деревьям. Всякий раз, когда она приглашала одноклассников к себе на пикник, их впечатление было практически одинаковым. Пейроль буквально завораживал их. Она гордилась тем, что живет там, гордилась своими родителями и особенно Адрианом, своим прекрасным старшим братом, в которого были влюблены все ее подруги.
В конце пути, который казался бесконечным, Паскаль хотелось только одного: скорее попасть в свою постель. Несмотря на поздний час, она уговорила таксиста отвезти ее в Сен-Жермен, куда добралась в час ночи, полностью разбитая.
В квартире было тихо, но отец оставил свет в прихожей. После ее возвращения к родителям Анри был особенно внимателен к деталям: зажженная лампа, ласковая записка на кухонном столе, вырезка из научного журнала с интересной для нее статьей.
Зайдя в кухню за бутылкой воды, она увидела, что здесь царит идеальный порядок. Это означало, что Анри ни разу здесь не ел. Конечно, одиночество было для него невыносимо, и он уходил есть в ресторан с Адрианом или со своими друзьями. При выходе из кухни Паскаль заметила блокнот возле телефона. Она взяла ручку и, подумав, написала несколько слов, затем вырвала страничку, на цыпочках вышла в коридор и бесшумно открыла дверь в комнату отца. Осторожно приблизившись к Анри, она убедилась, что он крепко спит. Протянув руку, Паскаль погладила его по виску. Она всегда помнила его внимательным, заботливым отцом и всей душой надеялась, что он сможет преодолеть свое горе. Возле ночника она увидела таблетки. Конечно, он предпочел воспользоваться снотворным, вместо того чтобы мучиться без сна, и это говорило о том, что он не сдавался.
Паскаль осторожно положила листок рядом со спящим, чтобы, проснувшись, он сразу заметил его. Своим нервным почерком она написала ему лишь две короткие фразы: «Я здесь, папа. Пожалуйста, не продавай Пейроль, я думаю, что буду там жить».
Глава 2
– Это самая дурацкая мысль года! – с преувеличенным возмущением проговорил Адриан, насмешливо улыбаясь сестре.
Отец позвал его на выручку, и Адриан приехал пообедать с ними в воскресенье.
– Если ты будешь работать в Тулузе, – продолжал Анри, – тебе каждое утро и каждый вечер придется преодолевать семьдесят километров! Нет лучшей перспективы, чем погибнуть в автомобильной катастрофе!
– Папа, – не унималась Паскаль, – в Альби тоже есть клиника, и я не собираюсь искать себе место в Пюрпане или Рангейле!
– Вот как? Тогда ты не сможешь помириться с Самюэлем…
