– Молчать, – сказал капитан. – Со следователем и адвокатом будете разговаривать. Мы только выполняем приказ.
– Один вопрос, господин капитан, можно? – вежливо попросил дед Иван.
– Очень короткий.
– Куда вы их?
Капитан помолчал, внимательно посмотрел на деда Ивана, видимо, что-то понял и неохотно произнес:
– В Бутырский следственный изолятор.
– Спасибо.
Капитан молча кивнул. Полицейские вывели ребят из бокса.
– Не ожидал от тебя, Вахтанг, – сказал дед Иван. – Чего угодно, а этого не ожидал. Мы же с тобой за одним столом сидели. А еще грузин. Стыдно.
– Извини, – сказал Иванидзе и отвел глаза. – Я вас предупреждал. Сами виноваты. – Он оглянулся, понизил голос и добавил: – Не было у меня другого выхода, понимаешь?
– Нет, – сказал дед Иван. – Не понимаю. Мужчина всегда найдет достойный выход. Ладно, разберемся. Дай мне водителей – танки внука домой перегнать. Больше мне от тебя ничего не надо.
– Сейчас пришлю, – сказал Иванидзе и вышел.
Дед Иван сел на табуретку, взял стаканчик с недопитым шампанским, понюхал и выплеснул остатки на пол. Вздохнул, достал из внутреннего кармана пиджака плоскую металлическую флягу, плеснул из нее в стакан прозрачной жидкости, выпил, крякнул, завинтил флягу и спрятал обратно. Потом набил трубку, закурил и принялся ждать водителей.
Русская тюрьма никогда не отличалась гуманным отношением к тем, кто попадал туда в качестве сидельца. В этом клан «Десять жизней» убедился в первые же часы пребывания в Бутырском следственном изоляторе. Единственная поблажка, которую им сделали, видимо, приняв во внимание юный, почти детский возраст, было помещение всех десятерых, включая девушек Настю и Алену, в одну камеру.
– Скажите спасибо начальнику Бутырки, – сообщил хмуро надзиратель, запуская ребят в камеру по одному. – Пожалел вас, малолеток. А то бы сунули к взрослякам-уголовникам, а там… – Он не договорил, что бы ожидало их «там», запер дверь и ушел.
– Э, а пожрать нам здесь дадут? – запоздало воскликнул Рулетка.
Тут же выяснилось, что Витька Рулетов в свое время дважды сбегал из воспитательного дома, был пойман полицией и после установления личности водворялся обратно. Поэтому Бутырский следственный изолятор был ему знаком.
– Жратва здесь вообще-то поганая, – сообщил он. – Но главное, чтобы не били. Поэтому сидим тихо и ждем своей участи.
– Вот так вот просто сидим и ждем? – возмутился Мишка. – Мы же ни в чем не виноваты!
– Да? – удивился Рулетка. Он уже успел выбрать себе нары и улегся на них, закинув руки за голову. – Запомни, Ряба, человек всегда виноват.
– Как это?
– Элементарно. Взять нас. Мы только что участвовали в турнире «КТО»? Участвовали. А «КТО» официально разрешены? Нет. И все это знают. Просто власти обычно делают вид, что не замечают. Им так проще нами управлять. Захотят – не заметят. Захотят – прижмут.
– Это несправедливо, – хмуро сказал Мишка. – Все играют, а сидеть нам?
– Жизнь, если ты до сих пор не заметил, вообще несправедливая штука, – сказал Витька и зевнул. – Не парьтесь, народ, сделать мы пока все равно ничего не можем. Советую всем лечь и поспать, набраться сил. Не знаю, как вы, а я устал. Сегодня с нами точно разбираться не будут.
– Почему? – спросил Олег.
– Потому что вечер уже, – зевая, объяснил Рулетка. – Семь часов. Следаки тоже люди, сверхурочно работать никому не хочется. Утра нужно ждать.
Он замолчал и закрыл глаза.
Клан разбудили в пять утра.
Накануне вечером поесть им, конечно, не дали. Вода питьевая холодная была, и на том спасибо. Никто также не озаботился постелить на нары матрасы и дать одеяла. О постельном белье смешно было даже заговаривать. Спали в одежде прямо на голых досках. Но, как ни странно, выспались. В молодости везде уснешь, если устал, хоть на камнях. А они за время турнира вымотались порядочно.
В пять их разбудили, в шесть дали по кружке жидкого несладкого чая с куском хлеба, а в десять, когда все уже изнывали от неизвестности и ожидания, дверь отворилась, и в камеру в сопровождении надзирателя вошел элегантно одетый мужчина. Лет около сорока, среднего роста, сухощавый, черноволосый и сероглазый. Явно не славянин, но какой именно национальности, сразу и не разберешь.
– Благодарю, – кивнул он надзирателю. – Оставьте нас.
– Но…
Элегантно одетый мужчина – темно-серый летний костюм идеального покроя, белая, в голубоватую полоску рубашка с воротником-стойкой, техасское боло на шее, черные мокасины, классический стетсон – молча посмотрел на надзирателя.
– Извиняюсь, – севшим голосом сказал тот и поспешно ретировался.
Мужчина огляделся, сдвинул шляпу на затылок и весело сказал:
– Ну что, будем знакомиться? Меня зовут Макс Оливье. Здравствуйте.
Говорил он по-русски правильно, но с небольшим акцентом.
Клан «Десять жизней» нестройно поздоровался в ответ.
– Вы адвокат? – поинтересовалась Германия, машинально поправляя волосы. – Или следователь?
Мужчина рассмеялся. Легко и беззаботно, словно услышал милую шутку.
– Ни в коем случае, – сказал он. – Я к вам с деловым предложением. Если вы его примете, то никакие адвокаты вам не понадобятся. Равно как и вы сами не понадобитесь никаким следователям и полицейским. Просто потому, что мы с вами тотчас и, надеюсь, навсегда покинем эти не слишком гостеприимные стены.
– Заманчиво, – сказал Олег и вышел вперед. – А если не примем?
– Вы, как я понимаю, Шальнев, он же танкист Олег Шалый? Лидер и командир клана?
– Да.
– Очень приятно. – Макс протянул руку. – Давно мечтал познакомиться с гением танкового боя.
Олегу ничего не оставалось делать, как протянуть свою. Рукопожатие Макса Оливье было сильным и коротким.
– Отвечаю на вопрос. Если не примете, останетесь здесь. Тогда вас ждет суд. Чем он закончится, могу сразу сообщить. Вас признают виновными по всем предъявленным обвинениям. Тюремный срок, в силу вашей крайней молодости, получите, скорее всего, условный. Но технику вашу конфискуют, о выигранных на турнире деньгах можете забыть – их признают незаконным доходом и изымут. Также можете забыть о какой бы то ни было танковой карьере. Ни один делец «КТО», если он в здравом уме, не позволит вам участвовать даже в самых заштатных играх. Ни в Москве, ни где бы то ни было.
– Но почему? – хмуро осведомился Олег. – Что мы сделали?
– Давайте сядем, – предложил Макс. – Я не привык вести деловую беседу стоя.
Они сели за металлический, привинченный к полу стол, на такие же скамьи.
– Извините, – криво усмехнулся Олег. – Угостить вас нечем.
