Он посмотрел на Женьку. Она была очень красивая сейчас – нежное лицо, спутанная копна густых светло-каштановых волос, глаза полны хищной, глубокой, недоброй синевы.
«Люблю я ее? – подумал он и сам себе ответил: – Люблю. А она меня? Может быть, не спрашивал. Но это не важно. Она точно знает о моей любви, хотя я ей ничего не говорил. Знает и пользуется. Но дело даже не в этом. Что будет в первом же бою моего клана, если она в него вступит? Она в силу своевольного характера начнет оспаривать мои приказы и решения? Запросто. Или я, следуя на поводу своих чувств, начну уделять ей особое внимание и в первую очередь стараться ее уберечь, а уж потом выиграть бой? Тоже запросто. Вот же хрен с редькой, как любит выражаться дед Иван. Почему я раньше обо всем этом не подумал? Потому что повода не было? Что ж сейчас он появился».
Он перевел взгляд на открытые ворота. Ливень затихал. Сизая туча, накрывшая Москву, медленно уползала куда-то на восток, и первый сноп солнечных лучей, вырвавшись из-за ее края, засверкал волшебным светом на мокрой листве деревьев и броне танков.
– Ты с отцом и матерью разобралась? – нарочито скучным голосом спросил Олег.
Отец и мать Женьки Заран работали в крупном московском вирт-комплексе, отец видеоинженером, мать администратором, и были решительно против того, чтобы дочь становилась игроком «КТО». До такой степени против, что даже пришли недавно к Олегу домой с серьезным разговором. Олега они, разумеется, не застали и попытались устроить скандал Екатерине Шальневой. Сам Олег узнал подробности визита от своих сестричек, близняшек Иришки и Маришки, которые были дома и все слышали, хотя их и отослали в другую комнату. И не только слышали, но и предусмотрительно записали на личные коммы, а потом при встрече с братом дали ему послушать.
В ходе разговора, быстро перешедшего на повышенные тона, Олег, в частности, был назван «беспринципным и наглым совратителем», а также «юным убийцей» и «преступником», которому место в тюрьме, а не на московских улицах. Досталось и покойному отцу Олега Виктору Шальневу – «яблоко от яблони недалеко падает», и игре «КТО» в целом. Игру резко осудили, назвав ее «грязным развлечением плебеев и нищих, не имеющих ни малейших моральных принципов».
К чести Екатерины Шальневой, она не стала отвечать неожиданным визитерам в стиле «сам дурак». Пошла в кладовку и через двадцать секунд вернулась оттуда с охотничьим ружьем в руках.
Вопреки большинству научных прогнозов животный и растительный мир планеты после Серых Десятилетий расцвел необычайно. Оказалось, что само присутствие человека и его безобразно-потребительское поведение в мирное время убивают все живое гораздо эффективнее, нежели любые природные и рукотворные катастрофы, включая войны с применением ядерного оружия.
Как только количество двуногих прямоходящих и называющих себя разумными существ уменьшилось более чем наполовину, природа быстро взяла свое. Возродились многие виды, считавшиеся до этого исчезнувшими раз и навсегда. Не говоря уже о тех, которые худо-бедно еще существовали. Даже в подмосковных лесах появились медведи и волки, и еды им вполне хватало. То же самое происходило по всему миру. Однако, судя по тому, каким путем двинулось человечество после Серых Десятилетий, глобальная беда мало чему его научила. Во всяком случае, охота на диких животных и птиц снова была почти повсеместно разрешена, и Виктор Шальнев не раз приносил домой добычу – уток, а то и свежую кабанятину.
Сам Олег был к охоте скорее равнодушен, хотя отец не раз брал его с собой и научил стрелять. Олег Шальнев понимал, что убивать расплодившихся животных ради еды – это нормально. Но удовольствия от такого убийства не получал. А как процесс ему больше нравилась рыбалка.
Но отец любил охоту, и охотничье оружие – и не только охотничье – в доме Олега на Сретенке хранилось с тех пор, как он себя помнил. В качестве решающего аргумента в разговоре с впавшими в полемический раж родителями Жени Екатерина Шальнева выбрала старую верную двустволку, сработанную в городе Туле, вышла с ней из кладовки, на глазах визитеров зарядила патронами, снаряженными дробью на уток, взвела курки и положила ружье на плечо.
– Вон из моего дома, – только и сказала она.
Через пять секунд чета Заран была уже за входной дверью, а еще через десять – на улице. Даже опускать стволы не пришлось, как рассказали Олегу сестрички-близняшки, которые, снедаемые любопытством, не только подслушивали и записывали, но и умудрились подсмотреть финал.
– Я… собираюсь это сделать. – Женька отвела глаза.
– Когда?
– Слушай, это не так просто, как тебе кажется!
– Жизнь вообще штука не простая. Но в данном случае, Жень, все просто. Не хочу тебя огорчать, но одно из двух. Либо ты в моем клане, либо нет. В первом случае ты должна: «а» – немедленно решить вопрос с родителями и «б» – если данный вопрос будет улажен, раз и навсегда запомнить, что командую в клане я и только я. Ваше мнение всего лишь совещательное. Кроме этого, я не допущу в клане интриг. Ни мужских, ни женских. Женских особенно. Если ты еще раз себе позволишь…
– Должна? – перебила его Женька и гордо выпрямилась. – Я, Олежек, никому и ничего не должна. Во всяком случае, до того времени, пока не создан клан, ты не стал его командиром, а я в него не вступила. А клан пока не создан и, как я уже вижу, вряд ли будет создан. Слишком много пацанячьих амбиций и слишком мало конкретных предложений. Это тебе понятно, надеюсь?
– Понятно, – сказал Олег, чувствуя, как образуется где-то внутри обессиливающая пустота. – Теперь вставай и иди.
– Куда это? – подбоченилась Женька.
– Ребята, вы что? – не выдержал Мишка. – Какая муха вас укусила? Разве можно дело с ругани начинать?
– А мы и не ругаемся, – промолвил Олег. – Просто расставляем точки над «i». Давай, Женя, иди. Домой. Если ты не член моего клана, пусть даже еще не созданного официально, ты не можешь присутствовать на его собрании.
– Погоди, ты что, меня прогоняешь?
– Я прошу тебя уйти. Ты можешь спокойно все обдумать дома, а потом сообщить мне свои выводы. Для тебя я всегда на связи.
Полные Женькины губы дрогнули.
«Если она сейчас заплачет…» – успел подумать Олег.
Но она не заплакала. Поднялась, гордо вскинула голову и, не попрощавшись, вышла из бокса под последние капли дождя.
– Круто, – сказал Мишка с уважением. – Но если ты это ради меня сделал, то не надо было. Я бы сам разобрался.
– Конечно, разобрался бы. Но это не ради тебя, Ряба. Ради нас. И еще. Кажется, я придумал, как и где набирать бойцов в клан.
– А я – где брать танки.
– Шутишь.
– Не-а. Все, как ты говоришь, очень просто. Хотя и рискованно.
– Выкладывай.
– Может, сначала ты?
– Ладно, – согласился Олег. – Это справедливо, потому что я придумал первый. Воспитательные дома. Нам нужны бывшие беспризорники, отчаянные ребята без родителей, собственности и будущего. Смотри сам. У них после девятого класса и как только исполняется шестнадцать, всего два пути. Или в ремеслуху, где их научат делать то, что умеет практически любой робот – была бы программа, – чтобы потом без всякого просвета вкалывать за гроши и вечно бояться, что в конце концов их этими же роботами и заменят. Или снова на улицу, где их конец наступит очень скоро – от водки, наркотиков или ножа. Вот и выбирай. А мы им действительно предложим настоящий мужской выбор. Драться за свое будущее и даже получать за это деньги. Как думаешь?
