– Скажи, ты регулярно пользуешься кондиционером для волос?
– Да.
– Спасибо. Как ты относишься к органическим средствам по уходу за волосами?
Она уже успокаивалась.
– Весело.
– Спасибо. Как ты относишься к неорганическим средствам по уходу за волосами?
– Грустно, – сказала Мэй. Очень правильный ритм.
– Спасибо. Если твое любимое средство по уходу за волосами недоступно в магазине или онлайн, ты заменишь его похожим брендом?
– Нет.
– Спасибо.
Размеренно выполнять задачи – да, вот это самое оно. Мэй глянула на браслет, увидела сотни новых смайликов. Это как-то освежает, писали ей в комментариях, что Мэй, практически звезда «Сферы», вносит свой вклад в общую базу данных. И ей писали клиенты, которым она помогала, работая в ЧК. Клиенты из Колумбуса, Йоханнесбурга и Брисбена слали приветы, хвалили. Владелец маркетинговой фирмы из Онтарио поблагодарил ее в кваке за добрый пример, за доброжелательность, и Мэй с ним коротко поболтала – спросила, как идут дела у них на севере.
Ответила еще на три запроса, всех трех клиентов уговорила заполнить расширенный опросник. Средний рейтинг ячейки – 95; Мэй надеялась самостоятельно его подтянуть. Ей было очень хорошо, она чувствовала, что нужна.
– Мэй.
Ее имя, произнесенное ее же синтезированным голосом, пробирало до костей. Как будто месяцами не слышала этот голос, и однако он не растерял силы. Надо кивнуть, но Мэй хотела послушать еще и подождала.
– Мэй.
Словно домой вернулась.
* * *
Умом Мэй все понимала: в номере Фрэнсиса она очутилась лишь потому, что все остальные люди временно ее покинули. Просидев в ЧК полтора часа, она «Сферическим поиском» проверила, где Фрэнсис, и нашла его в общаге. Потом выяснилось, что он не спит и онлайн. Вскоре он позвал ее к себе – он так благодарен, так счастлив, сказал он, что она с ним заговорила. «Прости меня, – написал он, – и я это повторю, когда придешь». Мэй выключила камеру и отправилась к Фрэнсису.
Дверь отворилась.
– Прости меня, пожалуйста, – сказал он.
– Кончай, – сказала Мэй. Перешагнула порог и закрыла дверь.
– Хочешь чего-нибудь? – спросил он. – Воды? Еще какая-то новая водка – я пришел, а она тут. Можем продегустировать.
– Нет, спасибо, – сказала она и присела на комод. Фрэнсис разложил там свои портативные устройства.
– Ой, погоди. Не садись туда, – сказал он.
Она встала.
– Я не раздавила твои гаджеты.
– Да нет, не в том дело, – сказал он. – А в комоде. Говорят, хрупкий. – Он улыбнулся. – Ты точно ничего не будешь пить?
– Нет. Я ужасно устала. Просто не хотела быть одна.
– Слушай, – сказал он. – Я понимаю, что должен был попросить разрешения. Я же понимаю. Но я надеюсь, ты тоже поймешь, что у меня было в голове. Мне не верилось, что я с тобой. И в глубине души казалось, что это один-единственный раз. Я хотел запомнить.
Мэй понимала, какой властью над ним обладает, и эта власть отчетливо ее возбуждала. Мэй села на кровать.
– Ну, ты их нашел? – спросила она.
– В смысле – нашел?
– В последний раз, когда мы виделись, ты хотел сканировать фотографии из альбома.
– А, да. Мы же не разговаривали с тех пор. Я отсканировал. Оказалось легче легкого.
– Выяснил, кто они?
– У большинства аккаунты в «Сфере» – хватило распознавания лиц. Заняло минут семь. Кого-то пришлось по фэбээровской базе искать. У нас пока нет полного доступа, но видны фотки из Отдела транспортных средств. Почти все взрослое население страны.
– Связался с ними?
– Пока нет.
– Но знаешь, откуда они?
– Ну да, ну да. Выяснил имена, потом все адреса. Кое-кто не раз переезжал, но я примерно сопоставил по годам, когда у них жил. Целый график построил – где был и когда. Большинство из Кентукки. Несколько из Миссури. Один из Теннесси.
– И все?
– Ну, не знаю. Парочка уже умерли, так что… не знаю. Может, прокачусь мимо домов, и все. Пробелы заполнить. Не знаю. Ой, – он повернулся к ней, просветлев, – но у меня случились откровения. В основном, конечно, обычные воспоминания. Но одна семья – у них была девочка постарше, лет пятнадцати, а мне было двенадцать. Я мало что помню, но знаю, что она была моей первой серьезной сексуальной фантазией.
Эти слова, «сексуальная фантазия», подействовали на Мэй как по волшебству. В прошлом, едва они произносились при мужчине или им самим, неизбежно следовала дискуссия о фантазиях в целом, а также некая постановка той или иной фантазии. Чем они с Фрэнсисом и позанимались, хотя и недолго. Его фантазия была такая: выйти из комнаты, постучаться, притвориться подростком, который заблудился и стучится в дверь красивого пригородного дома. Мэй надлежало изобразить одинокую домохозяйку и пригласить Фрэнсиса в дом; одеться при этом полагалось скудно, а хотеть общества – отчаянно.
В общем, Фрэнсис постучался, она встретила его в дверях, он сказал, что заблудился, а она ответила, что пускай он скинет эти старые шмотки, она даст ему что-нибудь мужнино. Фрэнсису так это понравилось, что дела прогрессировали стремительно, спустя считанные мгновения он остался в чем мать родила, а Мэй сидела на нем верхом. Минуту-другую, пока она вздымалась и опадала, он лежал под ней и глядел изумленно, точно маленький мальчик в зоопарке. Потом глаза его захлопнулись, он принялся содрогаться, тоненько взвизгнул и зарычал, кончая.
Теперь Фрэнсис чистил зубы, а Мэй, измученная, охваченная не то чтобы любовью, но неким подобием удовлетворения, забилась под толстое одеяло и повернулась лицом к стене. На часах 03:11.
Из ванной вернулся Фрэнсис.
– У меня есть еще одна фантазия, – сказал он, натянув на себя одеяло и едва не тычась лицом Мэй в шею.
– Мне уже почти сны показывают, – пробормотала она.
– Не, ничего сложного. Шевелиться не надо. Это вербальная штука.
– Ладно.
– Я хочу, чтоб ты поставила мне оценку, – произнес он.
– Что?
– Просто рейтинг. Как в ЧК.
– Типа, от одного до ста?
– Ну да.
– Что мне оценивать? Как ты выступил?
– Ага.
– Ну перестань. Не хочу я тебя оценивать.
– Это же для прикола.
– Фрэнсис. Ну пожалуйста. Я не хочу. Это мне убивает всю радость.
Фрэнсис сел, тяжело вздохнул:
– А мне убивает всю радость, если я не знаю.
– Чего не знаешь?
