Внезапно почудилось, что пляж внизу очень далек, и желудок совершил сальто-мортале. Мэй поглядела на восток – теперь ей видны были тюленьи скалы, где спали с десяток тюленей. Она посмотрела на мост – не Золотые Ворота, а тот, что поменьше, с текучим белым потоком машин, сплошным даже в полночь; интересно, видит ли кто ее человечий силуэт на фоне серебристого Залива. Фрэнсис однажды признался – мол, он и не знал, что под мостом есть остров. Большинство водителей и их пассажиров на нее и не взглянут, понятия не имеют, что она живет на свете.
Затем, еще цепляясь за костистый сосновый ствол, она заметила гнездо в кроне. Прикоснуться к нему не посмела – знала, что нарушит баланс его запахов, его конструкции, – но ужасно хотелось посмотреть, что внутри. Она взобралась на камень, надеясь оказаться выше гнезда, но не дотянулась – ничего не видно. А можно снять и посмотреть? На секундочку? Можно ведь, а потом она поставит гнездо назад. Нет. Ей хватало ума понять, что нельзя. Если снимет, погубит то, что внутри.
Она посидела лицом к югу, где виднелись огни, мосты, черные пустые холмы, отделявшие Залив от океана. Ей говорили, что несколько миллионов лет назад все это было под водой. Все эти мысы и острова были так глубоко, что едва ли сошли бы за донные гряды. За серебристым Заливом она разглядела двух птиц, каких-то цапель, что низко парили, направляясь на север, и она посидела еще, и мысли ее пустели. Она думала о лисах, что, вероятно, копошатся под нею в скале, о крабах, что прячутся под камнями на берегу, о людях в автомобилях, что мчатся в вышине, о мужчинах и женщинах на буксирах и танкерах, о людях, что прибывают в порты, покидают порты, вздыхают, всё уже повидав. Она угадывала все то, что, наверное, жило, стремилось куда-то или бесцельно дрейфовало вокруг под водяной толщей, но особо не вдумывалась. Достаточно сознавать миллионы возможных вариаций и утешаться, зная, что она не может узнать и никогда не узнает почти ничего.
* * *
Когда Мэй возвратилась на пляж Мэрион, там как будто все осталось по-прежнему. Вокруг ни души, в трейлере тусклый розоватый свет.
Мэй выпрыгнула на берег, ступни зашуршали, погрузившись в песок; она выволокла каяк из воды. Ноги ныли, и она остановилась, уронила каяк и потянулась. Закинув руки за голову, взглянула на стоянку, различила свою машину, но рядом стояла еще одна. И когда Мэй посмотрела на эту другую машину и подумала, не Мэрион ли вернулась, ослепительно вспыхнул белый прожектор.
– Не двигаться! – взревел голос в мегафон.
Она инстинктивно отвернула лицо.
Голос в мегафоне опять взревел:
– Стоять! – Теперь он истекал злобой.
Мэй шатко застыла, на миг встревожилась, что долго так не простоит, но долго и не пришлось. Две тени ринулись к ней, грубо заломили руки и сковали наручниками за спиной.
Мэй сидела сзади в патрульной машине, и полицейские, слегка успокоившись, размышляли, не врет ли Мэй – мол, она постоянный клиент, член клуба, просто запоздала с возвратом каяка. Они позвонили Мэрион, и та подтвердила, что Мэй клиент, но когда ее спросили, правда ли Мэй брала сегодня каяк и опоздала, Мэрион ответила, что сейчас приедет, и бросила трубку.
Она приехала спустя двадцать минут, на пассажирском сиденье винтажного красного пикапа – за рулем какой-то бородач, растерянный и злой. Мэрион зашагала к полицейским, и увидев, как ее шатает, Мэй сообразила, что Мэрион пила, да и бородач наверняка пил с ней за компанию. Он остался в машине и выходить не пожелал.
Когда Мэрион приблизилась, Мэй перехватила ее взгляд; увидев Мэй в наручниках, на заднем сиденье патрульной машины, та тотчас протрезвела.
– Батюшки светы, – сказала она, кинувшись к Мэй. Обернулась к полицейским: – Это Мэй Холланд. Она постоянно берет каяки. Она может тут делать что хочет. Это как все вышло? Что происходит?
Полицейские объяснили, что получили два независимых сообщения о возможной краже.
– Позвонил гражданин, пожелавший остаться неизвестным. – И посмотрели на Мэрион в упор: – А второй сигнал поступил с одной из ваших же камер, мисс Лефевр.
* * *
Мэй толком не спала. На адреналине всю ночь ходила из угла в угол. И как ей ума-то хватило? Она же не воровка. А если б Мэрион ее не выручила? Мэй лишилась бы всего. Пришлось бы звонить родителям, чтоб ее вытащили, и прости-прощай работа в «Сфере». Мэй в жизни не штрафовали за превышение скорости, она ни разу не попадала ни в какие передряги – а тут взяла и сперла каяк за тысячу баксов.
Но все закончилось, и при расставании Мэрион даже велела Мэй приходить еще.
– Я знаю, что тебе будет неловко, но ты, пожалуйста, приезжай. Иначе я тебя сама отыщу.
Мэрион понимала, что Мэй будет так сожалеть, так стыдиться, что больше не захочет ее видеть.
Но после нескольких часов прерывистого сна Мэй, как ни странно, проснулась освобожденной, словно очнулась от кошмара и поняла, что на самом деле его не было. Лист снова чист; она пошла на работу.
Залогинилась в половине девятого. ИнтеГра – 3 892. Она работала все утро, с необычайной сосредоточенностью, возможной лишь в первые часы после почти бессонной ночи. Временами всплывали воспоминания – безмолвное серебро воды, одинокая сосна на острове, ослепительный свет патрульной машины, ее пластмассовая вонь, идиотский разговор с Мерсером, – но они блекли, или она сама их затушевывала; тут, однако, на второй монитор прилетело сообщение от Дэна: «Пожалуйста, зайди ко мне срочно. Джаред прикроет».
Она кинулась к нему в кабинет, а когда прибежала, Дэн уже поджидал ее в дверях. На лице его нарисовалось некое удовлетворение – молодец, поспешила. Он закрыл дверь, они оба сели.
– Мэй, ты понимаешь, о чем я хочу поговорить?
Проверяет? Хочет посмотреть, соврет ли она?
– Прости, я не знаю, – рискнула Мэй.
Дэн медленно моргнул:
– Мэй. Последний шанс.
– О том, что было ночью? – спросила она. Если он не знает про полицию, она сочинит что-нибудь другое – придумает, что случилось в нерабочие часы.
– Именно. Мэй. Дело очень серьезное.
Он знает. Господи боже, он знает. Где-то в глубинах сознания всплыла догадка: «Сферу» наверняка оповещают всякий раз, когда сотруднику предъявляют обвинение или допрашивают в полиции. Это же логично.
– Но обвинения не предъявили, – возразила она. – Мэрион все объяснила.
– Мэрион – это владелица проката?
– Да.
– Мэй, но мы ведь оба понимаем, что совершено преступление, не так ли?
Мэй не придумала, что ответить.
– Я тебе помогу. Ты знала, что сотрудник «Сферы» Гэри Кац установил на этом пляже камеру «ВидДали»?
Сердце у Мэй ушло в пятки.
– Нет, не знала.
– И что сын владелицы Уолт поставил еще одну?
– Нет.
