— Роковое стечение обстоятельств.
— Что вы собирались делать в Швейцарии?
— В больнице с дядей Николя работать, он у меня изумительный врач…
А капитан тем временем подозвал к себе Бабника, и тот после разговора подошел к Герасиму.
— Флинт говорит, если ты дашь честное слово, что не попытаешься бежать… и не станешь драться, — добавил он скорее от себя, — я тебя развяжу.
— Даю! — кивнул Герасим.
Бабник с опаской стал его развязывать.
"Флинт, — повторила про себя Ольга. — Небось, сам придумал. Тоже мне, романтик южных морей! Занимается грязным делом, возит людей в рабство и любуется собой при этом!"
Ей надоело сидеть. Она поднялась, прислонилась к борту и стала смотреть на свинцово-серое море, которое не разноцветили даже лучи поднявшегося в небо солнца. Вдруг девушке показалось, что среди этой серости сверкнули голубые искорки, еще, еще…
— Море голубеет, — ни к кому не обращаясь, пробормотала Ольга.
— Керченский пролив прошли; это — Черное море, — тоже как бы самому себе сказал Флинт.
Ольга посмотрела на капитана: поза его не изменилась, он так же смотрел вдаль, как если бы говорил вовсе не он.
А голос у Флинта оказался по-юношески звонким и как-то не вязался с его подчеркнутой суровостью и оторванной мочкой уха.
Марго свернулась калачиком и спала под бушлатом на скамье. Герасим устроился на корме, свесив ноги за борт. Бабник вязал сеть, а двое других матросов укладывали в трюм мешки с каким-то грузом. Каждый занимался своим делом, не обращая внимания на других.
— Напрасно вы разозлились на свою девушку, — вдруг выпалила Ольга неожиданно для самой себя. — Да, она не приехала, но не потому, что разлюбила. С нею случилось несчастье.
Лицо Флинта так мучительно исказилось, что Ольга испугалась: не хватил бы его удар! Он покачнулся, выпустил из рук штурвал, но тут же судорожно ухватился за него.
— Откуда вы знаете Агнию, что с нею случилось?
Ольга вовсе не знала никакую Агнию, но говорила, будто у неё в голове кто-то нашептывал.
— Чика! — крикнул Флинт одному из матросов. — Возьми руль, я отойду ненадолго.
Он приблизился к девушке и цепко схватил её за руку.
— Говорите!
— Агния умерла.
— Умерла? О боже! Нет, вы, наверное, не знаете. Она вышла замуж за другого. За сына Федорова, богатого судовладельца. Говорят, они уехали в Грецию. Вот и взяли её с собой.
Он убеждал скорее себя, чем эту незнакомую девушку, поразившую его своим сообщением в самое сердце.
— Она умерла, — повторила Ольга. — Год назад, от скарлатины.
Год назад! Неужели это правда? И он никогда не увидит её глаз? Ее смеющегося личика с ямочками на щеках? Флинт уже забыл, что год назад он решил вычеркнуть Агнию из жизни и из сердца. Почему же ему никто не сказал?! "А ты сам хотел знать о ней хоть что-то? — одернул он себя. — Ты же порвал со всеми знакомыми и друзьями, убежал от всех, превратился в какого-то… камышового кота! Проклинал бедную девочку страшными проклятиями, а она лежала в могиле. И не принес ей даже крохотного цветочка!.."
— Капитан! — закричал в это время рулевой. — На горизонте какой-то корабль.
Бабник с проворством дикой кошки отбросил сеть, кинулся к ящику рядом со штурвалом и достал из него бинокль.
— Флинт, — растерянно сказал он немного погодя, — это французский крейсер. Похоже, мы влипли.
Капитан отодвинулся от Ольги, и его лицо, только что наполовину горестное, наполовину сентиментальное, будто задернулось темной шторой. Глаза потемнели, губы сузились в полоску, скулы затвердели.
— Всем взять оружие! — теперь его голос не казался юным, в нем слышалось рычание хищника.
— Не сможем уйти, будем отстреливаться. Бабник, пулемет на корму. Пленников держать на мушке; если кто-то из них попытается позвать на помощь, кинуться за борт, — стрелять без предупреждения!
— Надеюсь, ты сдержишь обещание? — спросил он у Герасима.
Тот нехотя кивнул.
Крейсер приближался. Был он того темно-зеленого цвета, как и привидевшийся Ольге во сне.
— Может, мимо пройдут? — предположил один из матросов. — Зачем мы им?
Крейсер мимо не прошел. Он подошел совсем близко, навис громадой над фелюгой, загремела якорная цепь, а затем на ломаном русском с мостика крикнули в мегафон.
— Эй, на лодка, арэтэ, остановиться!
— Чика, давай! — крикнул Флинт кинувшемуся к пулемету товарищу
Но на крейсере моряки оказались стреляными. Не успел Чика и притронуться к гашетке, как был буквально изрешечен пулями. О чем думал в тот момент Герасим, Ольга так никогда и не узнала, но он, как и Чика, вдруг кинулся к пулемету. К сожалению, этот пятачок французами был уже пристрелян. Крик ужаса Ольги: "Герасим!" — потонул в какофонии стрельбы.
— А это вам за Чику! — закричал опомнившийся Бабник; в его руке дернулась винтовка, и француз, державший в руке мегафон, выронил его и безжизненно завалился на борт.
В ответ на стрельбу Бабника с крейсера хлопнуло несколько револьверных выстрелов, и фигура великого знатока женщин надломилась, чтобы разогнуться уже без признаков жизни. Затем пулемет застрочил с корабля, и через некоторое время на море наступила мертвая тишина.
Марго так и не успела вылезти из-под бушлата во время стремительно закончившегося боя. Теперь она несмело пошевелилась, выглянула наружу, но вид трупов и луж крови повсюду испугал её ещё больше. Ольга же при виде убитого Герасима сползла вниз и в оцепенении сидела на дне лодки.
С крейсера спустили шлюпку. Прибывшие французские моряки обнаружили на фелюге пять трупов и двух до смерти напуганных юных особ, присутствие которых на разбойничьем судне никак не вязалось ни с их внешностью, ни судя по всему, с благородным происхождением. Когда же выяснилось, что одна из девушек их соотечественница, а другая — русская княжна, восторгу моряков не было предела. Подумать только: бедных крошек везли продавать, как каких-нибудь овец! В двадцатом веке столкнуться с торговлей людьми! Нонсенс!
Моряки любовались спасенными и слегка гордились собой: оказаться освободителями двух юных красавиц, спасти их от постыдного рабства, — какой француз откажется от такой благородной романтической роли?
Среди всеобщих восторгов один человек — французский военный врач занимался неприятным, но обязательным делом, осматривал на фелюге тела разбойников, чтобы с чистой совестью засвидетельствовать документом их смерть. Врач прослушивал стетоскопом последнего, и вдруг ему показалось… Но нет, не показалось. Один из контрабандистов, действительно, был жив. Пуля пробила навылет его левую руку, а другая лишь сорвала кожу у виска, обеспечив, впрочем, кратковременную контузию. "Счастливчиком" оказался капитан Флинт.
