Правда, это никоим образом не объясняло, почему девушка оказалась на пороге моего кабинета, если только она не состоит личной помощницей Виктора Дейна.
— Привет. Конни, если я не ошибаюсь?
— Ками, — поправила меня она. — Сокращение от Камиллы.
— Извини, Ками.
— Все нормально. Мое имя всегда путают. — Не решаясь шагнуть через порог и войти в мой кабинет, она протянула мне стопку бумаг. — Этот факс адресован вам. Мы его только что получили.
Я встала, обошла вокруг стола и взяла протянутые листки.
— Спасибо. Смотрю, из тебя сделали доставщика факсов?
— Я делаю то, что мне говорят, — ответила девушка с еле заметным раздражением в голосе. — Сегодня разношу факсы, завтра затачиваю карандаши.
Я улыбнулась. Чего-чего, а язвительной шутки я от нее не ожидала.
— Не нравятся курьерские обязанности?
— Вообще-то в университете мой средний балл был «четыре». У меня практически фотографическая память, и в следующем году я собираюсь стать редактором «Юридического обозрения». Я надеялась, что мой первый опыт работы в качестве стажера будет немного более, э-э-э… вдохновляющим.
«Это учебная практика, а не назначение в Верховный суд, милая!»
— Зато как впечатляюще это будет смотреться в вашем резюме.
— Извините, можно спросить, над чем вы сейчас работаете?
— Кручу колесо, — ответила я и, вернувшись к столу, предложила гостье сесть.
В чем я изрядно поднаторела за эти годы, так это в умении тянуть резину.
— В наше время без этого никак, — согласилась Камилла, помещая свое длинное стройное тело в кресло.
Быстро пробежав глазами принесенные ею листки, я снова переключила внимание на гостью. Камилла карими глазами стрельнула по стенам моего кабинета и наконец обратила взор на фотографию в рамке, на которой я была запечатлена вместе с Патриком.
— Ваш муж? — поинтересовалась она.
Я отрицательно покачала головой.
— Нет, мой приятель.
— За то время, что я здесь работаю, у меня было ровно одно свидание. Нелегко находить время для встреч, когда торчишь на службе допоздна, а все выходные посвящаешь составлению указателей к стенографическим отчетам.
Ощутив солидарность с работающей сверх всякой меры женщиной, я предложила ей кофе. Камилла отказалась. Тогда я снова наполнила свою чашку и обеими руками поднесла к губам.
— Так каким делом вы занимаетесь? — вернулась она к интересующей ее теме.
— Видите ли, делом это назвать трудно, — призналась я. — Скажем так, приходится ублажать безутешную вдову, которая вбила себе в голову, что смерть ее мужа была неслучайной. Названная безутешная вдова теперь звонит мне, когда ей только заблагорассудится. Ей, видите ли, каждый час подавай отчет о проделанной работе.
— Это, случайно, не миссис Эванс?
От этого вопроса мне стало не по себе.
— Да. Откуда вам это известно?
Камилла пожала плечами.
— Я, как наркоманка, подсела на судебные разбирательства, хожу на все процессы. В факсе увидела это имя, и мне вспомнился Хосе Васкес. Он был присяжным по делу доктора Холла. В прошлый понедельник мне было поручено собирать документы по Эвансу для мистера Дейна, который затем поручил это дело вам. Мне вспомнилось, что Маркус Эванс тоже был в числе присяжных. И я подумала, что здесь явно есть какая-то связь.
А эта Девушка с Плохой Прической не так проста, с такой нужно держать ухо востро.
— Неплохая догадка.
— Жаль, что их обоих уже нет в живых. Мистер Васкес показался мне порядочным человеком.
Слова Камиллы повергли меня в изумление.
— Вы с ним встречались?
— Я со всеми этими людьми встречалась, — призналась Камилла. — Я тогда работала в суде — летом, после первого курса. По вечерам подрабатывала официанткой в баре, зато днем у меня была куча свободного времени. Я тогда подумывала, а не поступить ли мне в юридическую школу. Вот я и посещала судебные процессы. Хотелось понять, есть ли у меня склонность к юриспруденции.
— А как вы познакомились с присяжными?
— Они не изолированы от посторонних лиц. Их можно было встретить во время обеденного перерыва или за пределами здания суда. Один присяжный, Дэниэл Саммерс, как-то раз даже едва не сбил меня с ног.
Посмотрев на коробки со стенограммами, я подумала, а не попросить ли Камиллу помочь мне. Она могла бы прочитать сотню или что-то вроде этого томов — ну что ей стоит? Или же стать моим личным советником, чем-то вроде книжечек «Клиффс Ноутс»
[4]
.
Надо как-то уломать ее.
— А не было ли в этом процессе чего-нибудь странного?
Камилла отрицательно покачала головой.
— Все, от санитаров и до анестезиологов, присутствовавших на операции, дружно утверждали, что доктор Холл провел ее правильно. Затем последовал настоящий парад свидетелей из послеоперационной палаты, которые в один голос заявили, что инфекция вспыхнула внезапно и с ней не удалось справиться. Спасти Уитли могло разве только чудо.
— Тогда почему его вдова подала иск?
— С горя. Все время, пока выступали свидетели, Сара Уитли безудержно рыдала. У меня возникло впечатление, будто она задалась целью взвалить на кого-нибудь ответственность за смерть мужа.
— Прямо как миссис Эванс, — сказала я.
Похоже, мне нет смысла искать то, чего нет и никогда не было.
Камилла встала и расправила складки льняной юбки.
— Желаю вам удачи, Финли. Если хотите знать мое мнение, как лучше всего поступить с миссис Эванс, то отвечу так: скажите ей правду. Только не говорите ей, что Хосе Васкес умер, этим можно лишь все испортить.
Наверное, Камилла права. Лучшее, что я могу сделать для Стейси Эванс, — это убедить старушку в том, что она ошибается. Я собралась было позвонить в архив, чтобы эти чертовы коробки унесли обратно, но тут телефон сам зазвонил. Я понадеялась на чудо — вдруг это вдова Эванс желает узнать от меня новости. Что же, я ей все расскажу, что выяснила. Честно расскажу. Ей действительно пора признать: несчастный случай с ее мужем — это действительно несчастный случай, и только.
— Финли Таннер! — едва ли не прорычала я в трубку.
— Ух ты! Похоже, настроение у тебя не фонтан. Что, началась кофеиновая ломка?
Стоило мне услышать голос Патрика, как мое раздражение резко пошло на убыль.
— Извини. Привет. Когда прилетел?
— Вчера поздно ночью.
