Кабинет Томаса выглядел так, словно в нем побывали грабители. Папки-скоросшиватели, частью раскрытые, были разбросаны по полу. Ноутбук отсутствовал. Все книги и журналы были сброшены с полок и валялись как попало.
— Тут мы уже ничего не найдем, — вздохнула Вэл. — Полиция уж точно не оставила ничего такого, на чем крупными буквами написано: «Привет, вот имя моего убийцы».
У Кэтлин все так разболелось, что не было никаких сил терпеть. Она больше не могла стоять на ногах, голова, казалось, вот-вот треснет от боли. Она села. Еще лучше было бы прилечь, но ей претила сама мысль о том, чтобы с удобством расположиться в этой квартире. Она даже не могла заставить себя к чему-нибудь прикоснуться. Рука, которой она открывала двери, горела огнем, а воздух, который она вдыхала, казался ей ядовитым.
— Я не могу, — призналась она шепотом подруге, которая уже принялась изучать бумаги. — Мне необходимо сейчас же выйти отсюда, — сказала она, хотя сама не двигалась с места, не в силах пошевелиться.
— Это в высшей степени интересно. — Вэл даже не посмотрела в ее сторону.
— Мне необходимо сейчас же выйти, — повторила Кэтлин уже погромче.
— Чепуха! Возьми себя в руки! — бросила Вэл, чьи мысли были целиком заняты документами. — Дыши помедленней, — посоветовала она, усаживаясь на стул Томаса и раскладывая на столе папку, чтобы продолжить чтение.
Кэтлин проковыляла на кухню и отворила окно. Она дышала морозным воздухом, пока не затряслась от холода. Только тут она закрыла окно и заставила себя присесть на кухонный стул, положив больную ногу на стол. Понемногу ей стало лучше, и первоначальная паника улетучилась.
«Та самая квартира, — думала она. — Как же она изменилась! Неприбранная, она вся заросла грязью, на Томаса это совсем не похоже». Когда они жили тут вместе, она должна была каждый день прибирать всю квартиру. На кухне и в ванной краны должны были блестеть, кровать каждый день застилалась новым бельем. Придя домой, Томас полностью переодевался. Иногда перед сном он еще раз менял трусы — третьи за день. Она не знала, делает ли он это для того, чтобы задать ей лишнюю работу. Для того, чтобы она была занята делом, а не думала о всяких глупостях. Возможно, он делал это просто из-за чрез мерной чистоплотности. Она читала как-то о людях, которые столько раз за день моют руки, что кожа у них покрывается кровавыми трещинами. За Томасом она ничего такого не замечала. И, оглядываясь вокруг, она как будто получала подтверждение тому, о чем давно догадывалась: он нарочно мучил ее. Если бы он действительно отличался такой преувеличенной чистоплотностью, то нанял бы уборщицу. Что же за человек был ее муж?
— Чем, собственно говоря, занимался Томас на работе? — прервал ее мысли голос Вэл.
— Как это — чем? Ты же знаешь. Его работа в банке была связана с инвестициями.
— И чем именно он занимался на своей должности?
Кэтлин потерла глаза. Попыталась встать. Когда она стала спускать на пол больную ногу, ее пронзила такая страшная боль, что она снова упала на стул и прикрыла глаза.
— Какими-то фондами акций, — сказала она. — Он всегда говорил, что его дело — это следить за тем, чтобы другие люди могли зарабатывать огромные деньги, и будто бы я благодаря этому могу позволить себе сидеть дома и заниматься тем, что мне нравится.
— Будто бы! — послышалось совсем рядом. Это пришла из комнаты Вэл и подсела к ней за кухонный стол. — И сколько же он зарабатывал в год?
— Неужели ты думаешь, что он отчитывался передо мной о своих доходах? Как бы не так! — Кэтлин снова закрыла глаза. В ушах у нее шумело.
— Ну а все-таки, сколько? Хотя бы наугад!
— Я не знаю. Много. Восемьдесят тысяч фунтов? Понятия не имею!
— Какие там восемьдесят! Ты недооцениваешь способности своего бывшего супруга. Сто пятьдесят тысяч фунтов. Неужели твой адвокат не выторговал тебе содержания, исходя из его дохода?
Кэтлин покачала головой:
— Я не хотела иметь с ним больше ничего общего. Мой адвокат выторговал возмещение в виде одноразовой выплаты.
— В размере?..
— Пятьдесят тысяч фунтов. Я думала, что для него это очень большие деньги и он будет торговаться, чтобы уменьшить ее. Мне бы хватило двадцати тысяч. Но мой адвокат сказал, что он сразу же согласился.
— И ты даже не удивилась?
Она пожала плечами:
— Мне показалось это логичным. Я была уверена, что он хочет просто поскорее развязаться со мной. Так же, как я с ним. И еще подумала, что в нем заговорила совесть. Или он испугался, что я пойду в полицию и заявлю на него. Что-нибудь в этом роде.
— При его накоплениях отдать такую сумму было для него не проблемой. Он ведь отдал тебе эти деньги?
— Они были переведены прямо в день развода.
Вэл полистала папку.
— Знаешь, для тебя, наверное, не будет неожиданностью, если я скажу: ты плохо знала своего мужа.
— Так и есть.
— А вернее было бы сказать, что ты его, по-видимому, совсем не знала. Ты даже не знала, кем он работает.
Кэтлин заерзала на стуле:
— Я же только что сказала тебе…
— Он занимался не инвестициями и вовсе не служил в банке.
— Ну как же! Каждое утро он…
— Да не служил он нигде!
— Но ты же только что сказала, что он зарабатывал сто пятьдесят тысяч в год. Откуда же у него были такие деньги?
Вэл постучала пальцем по папке:
— Твой Томас работал на себя. Вероятно, когда-то он работал в банке и занимался там инвестициями. Но не последние три года.
Этого не могло быть! В его жизни ничего не менялось. Все годы, что они были женаты, он каждое утро вставал в одно и то же время. Всегда одевался в одни и те же костюмы и всегда носил с собой один и тот же портфель. Он даже на завтрак ел всегда одно и то же: мюсли с обезжиренным молоком, одно яблоко (иногда один банан) и черный чай с лимоном. Менялось только время его прихода с работы, но так было всегда: он возвращался в разное время. Он работал не менее двенадцати часов в день. Сначала она скучала без него, но с какого-то времени каждый лишний час его отсутствия стала воспринимать как подарок судьбы. Проводил ли он в последние месяцы их совместной жизни больше времени на работе? Да, но она не обращала на это внимания. Думала, что и сама, наверное, так же ему надоела, как он ей. Иногда она с надеждой и в то же время с опасением думала, уж не завел ли он роман на стороне. С этой мыслью она проверяла его одежду, но ни разу не обнаружила никаких признаков, говорящих о существовании другой женщины. Иногда он уезжал куда-то на все выходные, но и это было с самого начала привычной частью их жизни. Она не заметила, чтобы что-то в его привычках радикально изменилось, а между тем, оказывается, он бросил прежнюю работу и занялся самостоятельной деятельностью!
