— Также предпринимались попытки обнаружить ген алкоголизма, но пришли к выводу, что склонность к алкоголизму, очевидно, вызывается комбинацией генов. Раньше всегда считалось: на пятьдесят процентов это зависит от генов и на пятьдесят — от социализации личности. Правда, изучая курильщиков, обнаружили ген, который препятствует образованию этой зависимости. Этот ген имеется примерно у десяти процентов населения.
— То есть они могут курить сколько угодно и бросить по желанию в любую минуту, потому что у них нет зависимости?
— Теоретически — да, — улыбнулся Седрик и выжидательно посмотрел на собеседника.
Бен не сразу сообразил:
— Неужели кто-то нашел ген, препятствующий выработке алкогольной зависимости?
Седрик кивнул:
— Похоже на то.
— А теперь появился лекарственный препарат?
— Не лекарственный препарат, а вакцина. Тот, кто находится в группе риска, имея алкоголиков среди родственников, может профилактически пройти вакцинацию.
— А затем может пить сколько захочет?
— Лучше! У него просто не возникнет потребности в алкоголе.
Бен скорчил гримасу:
— Даже в бокальчике вина к ужину?
— Разве что это. Но без ощущения удовольствия. — Седрик пролистнул еще несколько страниц. — У лиц, принимавших участие в испытаниях препарата, возникало чувство отвращения от одного лишь запаха алкогольных напитков.
— А как насчет лекарств с содержанием алкоголя или шоколадных конфет с алкогольной начинкой?
— Никак. У них это не вызывало приятных вкусовых ощущений, а, напротив, вырабатывалось стойкое отвращение.
Бен заглянул в бумаги:
— Генная терапия…
— Четыре года назад ДЛФ приобрела ученого, разработавшего эту генную терапию.
— То-то, наверное, деньжищ пришлось выложить!
— И они окупятся. Через год вакцина будет официально зарегистрирована.
— Неужели это тянется так долго?
— К несчастью для тех, кому это средство нужно уже сейчас. Но выигрывают те, кто в ближайшие годы сможет со спокойной совестью принимать хорошо проверенный в испытаниях и достаточно надежный медикамент.
— Мне кажется, вы выскажетесь за увеличение бюджета.
— А вы бы не советовали?
Бен захлопнул папку с бумагами:
— Возможно, это звучит очень многообещающе. Но чем завлекательней что-то выглядит на словах, тем больше это вызывает у меня подозрений. У вас ведь наверняка был эксперт, который вник в эти материалы?
— Разумеется.
— И если он скажет, что все там о’кей…
— Она нашла, что все о’кей. Я обратился за помощью к профессору из Кембриджа. В самом конце вы найдете ее заключение.
Бен покачал головой:
— Не нужны вам никакие секретари. Вы и так все держите в голове. Вы замечательно организованный человек. Зачем вам еще секретарь?
Седрик отвернулся к окну. Несколько минут назад они съехали с автотрассы, миновав Глазго. Сейчас они проезжали через Дамбартон
[22]
, один из спальных пригородов это го города. Когда-то здесь была своя промышленность: сначала судостроение, затем производство виски, сегодня — почти ничего. Последней жертвой пала «Баллентайнс дистиллери». От нее после сноса в прошлом году осталась только башня. Начиная с шестидесятых крупнейшим работодателем была фирма «Полароид», здесь находился самый большой из ее заводов, расположенных за пределами США. Тысяча восемьсот человек персонала. Затем появилась цифровая фотография, так что теперь там осталась какая-то сотня работников, занятых изготовлением солнечных очков. Шотландия не принадлежит к числу стран, находящихся на подъеме. Все, что она могла предложить рынку, давно уже не пользовалось спросом. Даже нефтедобыча в зоне шельфа — если только можно сказать, что шотландцы имеют к ней какое-то отношение, — в ближайшем будущем обесценится. В какой-нибудь другой стране изобретут что-нибудь такое, из-за чего шотландцы потеряют рабочие места.
Бен почти забыл, о чем он спрашивал, как вдруг Седрик сказал:
— Это был риторический вопрос? О том, зачем мне нужен секретарь?
Бен вздернул плечи:
— Вы не обязаны на него отвечать. Но мне, конечно же, интересно.
— Ответ вам не очень понравится.
Бен рассмеялся:
— Тем более это любопытно узнать.
Седрик снова помолчал, не торопясь с ответом. Наконец он сказал:
— Вы правы. Я все держу в голове, никогда не забываю, к какому сроку что нужно сделать. Я — педант и все, что нужно, предпочитаю сделать сам. Но мне не с кем поговорить о том, чем мне приходится заниматься.
— Вам нужен партнер, с которым вы могли бы беседовать? — Бен даже не мог разобраться, обиду он почувствовал или сострадание.
— Не беседовать, а вместе думать, — уточнил Седрик.
Они взглянули друг на друга. Взгляд Седрика был испытующим. Бен держался настороже от неуверенности: вдруг это сказано нарочно, чтобы над ним посмеяться. Ведь он, Бен, сегодня во второй раз за всю свою взрослую жизнь надел костюм, а тут человек, хотя и моложе его годами, но уже ворочающий состоянием в несколько миллионов фунтов, вдруг заявляет, что хочет взять его в партнеры для того, чтобы вместе думать! Человек, который за бешеные деньги получал среднее образование в Итоне, в то время как Бена отдали в обычную государственную школу поближе к дому. Бен припомнил где-то прочитанное, что ай-кью Седрика равен ста шестидесяти. Немало! Так зачем ему было предлагать Бену такую работу, которая сблизила бы его с ним? Что на самом деле кроется за этим предложением? У него все более крепло ощущение, что он влезает во что-то такое, в чем не сможет разобраться и окажется в положении беспомощного участника. В Крейгмилларе он только что стал свидетелем приступа буйного помешательства, а Сандер заявил ему, что считает педофилом сотрудника фонда, учрежденного для работы с детьми. Сейчас он едет в автомобиле, стоимость которого больше, чем весь его заработок за три года, и чувствует себя персонажем какого-то реалити-шоу с неизбежным подвохом. Причем еще под вопросом, насколько реальна эта «реалити»!
— Мы приехали в Александрию
[23]
, сэр! — раздался голос Дэвида, который сидел за рулем.
17
Наверное, доктор нарочно оставил ее одну, чтобы она могла сбежать. Проковыляв по улицам Калландера, залитым оранжевым светом фонарей, Кэтлин вышла к темным пустырям на краю городка и вызвала такси. Здесь она хорошо ориентировалась. Отсюда можно было выбраться.
