Я дернулся посмотреть, куда это он летит с
такой скоростью. Выяснилось, что прямо в затылок одному из похитителей.
Послышался нехороший треск, и ушибленный упал лицом вниз. Второй выпустил
княжну, проворно развернулся и вынул из кармана револьвер. Теперь у меня
появилась возможность разглядеть этого человека получше, но лица я все равно не
увидел, ибо оно было под черной матерчатой маской.
Возница, что сидел на козлах, скинул свой
дождевик и оказался в таком же черном наряде, что и двое остальных, разве что
без маски. Он спрыгнул на землю и побежал в нашу сторону, тоже что-то вытягивая
из кармана.
Я повернулся взглянуть на своего спасителя
(вообще, должен со стыдом признаться, что в эти драматические мгновения я
совершенно потерялся и только вертел головой туда-сюда, едва поспевая уследить
за событиями). Элегантный господин, коротко взмахнув, метнул свой клинок, но
попал или нет, я не видел, потому что моему взору открылось зрелище еще более
невероятное: из кустов выскочила мадемуазель Деклик с увесистым суком в руке и,
подобрав другой рукой юбку, так что показались стройные щиколотки, побежала к
нам! С нее слетела шляпка, волосы у висков растрепались, но никогда еще она не
казалась мне такой привлекательной.
– Je viens! – кричала она. – Je
viens!
[11]
Только тут до меня дошла вся позорность моего
поведения. Я поднялся на ноги и кинулся на выручку незнакомому господину и
китайцу.
Увы, в моей помощи уже не нуждались.
Обнаружилось, что брошенный клинок достиг цели
– человек в маске лежал на спине и вяло перебирал ногами, а из его груди
торчала полоска стали, заканчивавшаяся серебряным набалдашником. Теперь стало
понятно, откуда у красивого господина взялась шпага – она была спрятана в
трости.
Что до возницы, то с ним превосходным образом
управился проворный китаец. Прежде чем бандит успел выудить из кармана оружие,
азиат высоко подпрыгнул и с разгону ударил противника ногой в подбородок. От
толчка сокрушительной силы голова кучера мотнулась назад, да так резко, что не
выдержали бы никакие, даже самые наикрепчайшие шейные позвонки. Раскинув руки,
возница рухнул навзничь.
К моменту, когда к нам троим присоединилась
мадемуазель со своим грозным суком, всё уже было кончено.
Первым делом я помог подняться ее высочеству –
слава богу, она была совершенно цела, только находилась в понятном ошеломлении.
Потом повернулся к незнакомцу.
– Кто вы, сударь? – спросил я, хотя,
конечно, следовало бы сначала поблагодарить его за спасение, кто бы он ни
был. – И кто эти люди, что на нас напали?
Ксения Георгиевна исправила мою оплошность.
Вот что значит августейшая кровь – даже в этакую минуту, еще не придя в себя,
сделала то, что должно: проявила учтивость и определила свой статус.
– Благодарю вас, – сказала она,
внимательно глядя на брюнета с седыми висками. – Вы всех нас спасли. Я –
великая княжна Ксения Георгиевна. Мальчик, который был со мной – Мика, великий
князь Михаил Георгиевич. А это мои друзья – госпожа Деклик и господин Зюкин.
Незнакомец почтительно поклонился ее
высочеству, снял цилиндр, который невзирая на все потрясения каким-то чудом
удержался на его голове и, запнувшись (вероятно, от понятного стеснения перед
лицом августейшей особы) назвал себя:
– Эраст П-петрович Фандорин.
И ничего более не прибавил, из чего можно было
заключить, что ни на какой службе господин Фандорин не состоит и является
частным лицом.
– А это мой к-камердинер или, быть может,
д-дворецкий, не знаю, как правильнее. Его зовут Маса, он японец, – показал
Фандорин на драчливого разносчика, и тот, в свою очередь, низко, в пояс,
поклонился, да так и остался согнутым.
Итак, получалось, что элегантный господин
вовсе не смущен, а просто слегка заикается; что китаец – никакой не китаец; и,
наконец, что мы с азиатом в некотором роде собратья по профессии.
– А кто эти люди, Эраст Петрович? –
спросила ее высочество, боязливо показывая на незадачливых похитителей,
лежавших совершенно безо всякого движения. – Они в обмороке?
Прежде чем ответить, брюнет поочередно подошел
к каждому из лежавших, пощупал им шейную артерию и четырежды покачал головой.
Последним, кого он проверил подобным образом, был страшный бородач. Фандорин
перевернул его на спину, и даже мне, человеку, в подобных делах несведущему,
стало ясно, что человек этот мертв – слишком уж неживым блеском посверкивали
его неподвижные глаза. Но Фандорин наклонился над трупом пониже, взял двумя
пальцами за бороду и вдруг сильно потянул.
От неожиданности ее высочество вскрикнула, да
и мне подобное амикошонство со смертью показалось неприличным. Однако длинная
черная борода легко отделилась от лица и осталась в руке Фандорина.
Я увидел, что багровая физиономия мертвеца
изрыта оспинами, а на щеке белеет раздвоенный шрам.
– Это известный варшавский бандит, некто
Лех Пендерецкий, по п-прозвищу Близна, что означает «Меченый» или
«Шрам», – спокойно, словно представляя хорошего знакомого, объявил
Фандорин и добавил как бы про себя. – Так вот в чем тут дело…
– Неужто все эти люди мертвы? –
спросил я и вдруг содрогнулся, осознав, в какое ужасное положение из-за этой
истории может попасть весь августейший дом.
Если сейчас сюда заглянет кто-нибудь из
гуляющих, разразится скандал на весь мир. Подумать только – попытка похищения
двоюродной сестры русского царя! Четверо убитых! И еще какой-то варшавский
бандит! Вся торжественность священного коронационного действа будет нарушена!
– Их нужно немедленно убрать в
карету! – воскликнул я с несвойственной мне в обычных условиях
горячностью. – Не согласится ли ваш дворецкий мне помочь?
Пока мы с японцем сваливали трупы в экипаж, я
ужасно нервничал, не застигнет ли нас кто-нибудь за этим малопочтенным
занятием. Да и само это дело было для меня не сказать чтобы привычным – мало
того, что по моему лицу стекала кровь из разбитого лба и рассеченной губы, но я
еще и запачкал чужой кровью новый прогулочный камзол.
Поэтому я не слышал, о чем беседовали ее
высочество и Фандорин. Судя по румянцу на ее щеках, она, должно быть, снова
благодарила этого таинственного господина за спасение.
– Где его высочество? – спросил я
мадемуазель, едва отдышавшись. – Теперь можно вести его сюда.
