Джек успел краем глаза заметить, что солдат был огромный, напоминал сбежавшего их зоопарка самца гориллы. На его лице не было никакого выражения, как не бывает его на кафельной плитке. А обмундирование – черный мундир с синими лампасами на штанинах, заправленными в высокие начищенные ботинки – было Джеку незнакомо. Никогда прежде он такой униформы не видел.
«Интересно, что тут за пляска с греблей происходит?» – подумал Джек, продолжив путь.
И тут из джипа вылез коренастый офицер в широкополой шляпе и солнцезащитных очках. Джек успел вильнуть влево, избежав столкновения с открывшейся дверцей автомобиля. Офицер потянулся, распрямляя треугольную глыбу спины, медленно повернул голову, пристально проследив за Джеком, затем достал сигару и закурил. На плече его униформы красовался шеврон с каким-то зелено-желтым чудищем, обрамленным надписью: Отряд «Кракен».
Джек не мог с уверенностью сказать, встретились ли их глаза, но предчувствие подсказывало – встретились. На миг он увидел свое отражения в тонированных стеклах его очков – видел ли офицер свое отражение? Причин волнения Джек понять не смог, но в желудке возникло неприятное ощущение, а сердце вдруг заколотилось. Он хотел оглянуться, но сдержался. Похоже, офицер уловил в нем скрытую суть не Стопроцентного Маменькиного Сынка, а настоящего Джека, за долю секунды успевшего прочитать надпись на шевроне. Или Джеку это показалось?
Как ни крути, но офицер Стопроцентного Маменькина Сынка не остановил.
Застава оставалась позади, и с каждым оборотом колес велосипеда в Джеке укреплялось чувство, что эта встреча не сулила в будущем ничего хорошего. Педали продолжали поскрипывать, а Джек размышлял о всяких парапсихологических явлениях, когда люди, наделенные даром предвидения, могут читать чужие мысли. Тот офицер, по мнению Джека, был из таких, потому что он и сам неоднократно испытывал нечто вроде озарения.
* * *
А в то же самое время…
Они лежали на циновке, освещенные солнечными лучами, пробивавшимися сквозь туман и надувавшимися парусами штор. Пока они занимались любовью, прошла добрая половина ночи, и силы их изрядно поубавились.
Джо Снежок лениво отогнал одного москита, парящего над его лицом, второго – прихлопнул на груди.
– Хорошо, что Башка иногда забирает Оскара к себе на ночь, – сказал он. – Надо бы еще москитную сетку на окно приделать. Проклятые кровососы совсем зажрали ночью.
Магда посмотрела на него, вздохнула и подумала, надо ли говорить ему. Ей хотелось сказать, но она боялась его реакции.
– Джо… – начала она, но Снежок повернулся к ней и закрыл ее рот поцелуем.
Затяжной поцелуй. Горячий и влажный. Настоящий.
Она обхватила его голову руками и ощутила трепет, которым пронзило ее от шеи до колен. Губы Джо отпустили ее, он откинулся на подушку, подпер голову рукой и молча разглядывал ее. Расцветающая женственность придала Магде новую прелесть – еще больше округлилась грудь, пополнели бедра. И Джо это нравилось.
– Джо, тебе не кажется, что Оскар слишком быстро растет? – помолчав, как-то неуверенно спросила Магда.
После секундной паузы он ответил:
– С чего ты взяла?
– Нашему малышу два с половиной месяца, верно?
– Ну, допустим. К чему ты клонишь?
– Сколько Оскару?
– Когда мы с Башкой его нашли… – Джо Снежок задумался, глядя в потолок. – На вид ему было уже где-то месяца три. Сейчас должно быть полгода, а может, чуть больше. Да и вообще, откуда мне знать насколько должен выглядеть ребенок в его возрасте? Что за глупые вопросы?
– Да нет, Джо, ничего не глупые. Ты пытаешься меня обидеть?
– Вовсе нет. С чего ты взяла?
– Тогда я тебе проясню ситуацию. О’кей?
Джо кивнул:
– Валяй.
Магда уселась по-турецки на кровать.
– Три плюс три – это шесть. Полгода. Верно? А выглядит он старше и уже бегает так быстро, что не угонишься. Каково? Уверяю, фактически ему уже как минимум год.
– Ну и что? – беспечно сказал Джо. – Подрастает. Входит во вкус. Пусть бегает на здоровье. Чего ты привязалась к пацану? Я бы тоже хотел, чтоб и мой ребенок в полгода начал бегать, как страус, и прыгать, как древесное кенгуру. Плохо разве?
– Это еще не все, Джо. – Магда придала своему лицу решительное выражение.
Он посмотрел на нее со слабой улыбкой.
– Что еще?
– Я не хотела тебе говорить… – Магда на секунду запнулась, но потом выдохнула и продолжила: – Он не человек, Джо.
Снежок приподнялся на локтях и покосился на Магду:
– Чего?!.. Выдумаешь тоже! – и снова опустился на матрас. – Нет, ну всему есть…
– Когда ты его отдал мне… – Магда пыталась подобрать нужные слова. – Когда он был еще мал… В общем, я видела его глаза! Вот!
– И что? Что с его глазами не так? Что?
– Он был грязный, я вытирала его тельце влажным полотенцем, а когда добралась до лица… – начала она, но потом прикусила язык.
– Продолжай, продолжай.
– Он как-то странно на меня посмотрел, Джо… Он моргнул, казалось бы, ничего необычного, но возникло такое ощущение, будто у него опустилось дополнительное веко, как у ящериц. Как у ящериц, понимаешь. Мне до сих пор страшно, как вспомню…
– Понятно. То-то ты к нему с тех пор и прикасаться боишься. Но, уверяю, он человек, а не амфибия. Неужели ты этого не видишь?
– Внешне?
– Да.
– А внутри?
– Но тебе могло показаться. Разве нет?
– Это еще не все.
Он посмотрел на нее удивленно.
– Что еще?
– У него кожа стала скользкой. Он из моих рук буквально выскользнул, как кусок мыла, и упал на пол. Я испугалась, что он ушибся, но он даже не пискнул – улыбался. Я подняла его, а уж потом вытерла сухим полотенцем.
– И?..
– Ничего. Все было нормально.
– Ну вот. Я ж говорю, что тебе показалось. Ты была беременна, а беременным много чего мерещится. Нервы и все такое…
– Не делай из меня дуру, Джо, – надулась Магда. – Я и сама думала, что не выспалась и мне привиделось. Но потом, когда уже родился Томми… Как-то я купала Оскара в ванной. На секунду отвернулась, выпустила его из рук, потому что Томми вдруг расплакался. Я успокоила нашего сына, а когда обернулась, то едва сердце не выскочило. Оскар лежал полностью в воде… и… он дышал, Джо. Он дышал под водой, клянусь.
– Господи-ты-Боже-мой-черт-побери! – выдохнул Джо. – Не говори чепухи, Магда! Он просто пускал пузыри, задерживая дыхание. Я слышал, дети могут такое запросто выделывать. Ты ведь потом вытащила его, правда? Если бы нет, то Оскар бы задохнулся.
