– Командир… – Джефферсон озадаченно посмотрел на первого пилота.
– Продолжаем вести наблюдение, – распорядился Карр.
«Хокай» поднялся выше.
– Что это такое? – тыча на корабль пальцем, сказал Джефферсон.
Карр промолчал.
Авианосец тем временем покрывался странными зелеными испарениями.
– Что же тут творится?.. – в один голос произнесли Джефферсон и Карр.
В наушниках шлемофонов раздался треск и шипение статики, сквозь которые прорывался матерный «загиб» Гарсиа, состоящий из дюжины испанских слов без единого повторения.
«Джордж Буш» минуты две повисел между небом и водой, а затем обрушился вниз. Кинетический удар от столкновения судна с водой вызвал пушечный грохот и, вздымая титанические фонтаны, поднял огромные волны.
Конструкция авианосца не выдержала удара: крепкая сталь во многих местах лопнула и деформировалась, палуба сложилась «гармошкой». Затем корабль завалился на бок и разломился пополам, обнажив нутро. Кормовая часть судна ушла под воду первой, вслед за ней – остаток корпуса. Вода вокруг тонущего гиганта закипела. Через несколько минут все было кончено. На поверхности остались плавать мелкие обломки, не утянутые водоворотом на дно.
– Господи-ты-боже-мой… – скороговоркой прошептал лейтенант-коммандер. – Нырнул круче, чем «Титаник»… Если б не были заглушены реакторы…
В голове у Рождера Карра стрелой пронеслись видения: яркая вспышка… огненный шар плазмы… раскаленная ударная волна, под напором которой все плавится и испаряется… вверх поднимается зловещее грибовидное облако, словно в небо выпустили огромного адского джинна… Все это могло бы статься. Повезло, ничего не скажешь.
– Все отсняли? – спросил Джефферсон. – Уходим, сэр?
– О'кей! Больше здесь делать не-е… – Карр осекся и медленно протянул руку, указывая куда-то в небо. Глаза его округлились, будто ему на голову падала крылатая ракета.
Джефферсон задрал голову и посмотрел вверх.
Небо над ними начало сгущаться в чернейшую тьму, озаряемую всполохами откуда-то из бескрайней, вязкой глубины. А затем мрак начал клубиться и вращаться, свиваться в кольца и выпрямляться, как громадный червяк, покрываясь гнилостно-зеленым мерцанием. Из него появился колоссальных размеров уродливый клубень с мясистыми щупальцами, напоминавший морское чудовище.
– Мамочка моя!.. – простонал Джефферсон, вжав голову в плечи. У него, и, думается, не только у него, враз пересохла глотка, а по телу прокатилась ледяная дрожь.
– Дьявольщина какая-то. Сваливаем отсюда, сэр!
И вдруг:
– Внимание! – не дремал Гарсиа. – Цель групповая, маловысотная, скоростная! Две единицы. Засек активное радиолокационное облучение. Ответчики опознавания выдают «чужой». Идут прямо на нас. Дистанция… Черт! Это русские! Они уже здесь!
Из пелены «стены», окружавшей шестимильный участок океана, двумя огненными стрелами вырвались Су-33. Рев их двигателей сотрясал небеса. Ведущий истребитель выпустил две ракеты в непонятное и неопознанное образование в небе и тут же, заложив крутой вираж, исчез в мареве, откуда появился. А ракеты изменили траекторию полета почти у самой цели и, не причинив ей вреда, упали в воду. Там они и взорвались, выплеснув стройные фонтаны.
Второй истребитель повторил атаку, но столь же безрезультатно. На поверхности воды взметнулись еще два бешеных «гейзера». Однако СУ-33 не удалось скрыться. Слишком широким оказался разворот. От «клубня» отделился мерцающий зеленый шар, ощетинившийся множеством искрящихся шипов, который на огромной скорости сблизился с самолетом и взорвался ярким облаком.
Су-33, потеряв часть оперения крыла и хвоста, некоторое время продолжал держаться в воздухе, хотя из поврежденного левого сопла двигателя вырывалось пламя. А затем разрушившиеся лопатки компрессора турбины буквально разорвали самолет на горящие клочья, градом посыпавшиеся в воду.
Дело принимало скверный оборот.
– Если они русских так легко уделали, то нам тут вообще ловить нечего, – пробормотал лейтенант-коммандер.
Роджер Карр резко накренил «Хокай» в глубоком вираже. Запущенные в полную силу моторы взревели. Самолет практически развернулся вокруг хвоста благодаря ковбойской лихости летчика. Второй пилот мельком успел засечь опасность и в ужасе закричал:
– Командир, оно и по нам что-то выпустило!
– Гарсиа! – крикнул Карр. – Что видишь?
– Ничего, сэр! – нервно ответил оператор. – Ничего! Если нас чем-то атаковали, то в нем нет металла!
И в этот самый момент Джефферсон краем глаза заметил, как нечто остроносое, длиной около шести футов, попало под винт правого двигателя и, точно гильотиной, им было разрублено. «Хокай» затрясло, увело в сторону. Взвыла сирена предупреждения, и услужливый голос речевого информатора сообщил о повреждениях. Карр едва смог выровнять самолет, но летающая машина уже «захромала» – лопасти винта от столкновения до половины искорежило и частично срезало.
– Они в нас попали, сэр! – воскликнул Джефферсон. – Господи! Они попали!
– Кто они? – буркнул Карр, мысленно подгоняя самолет к туманной стене, за которой хотел укрыться. – Черт! Быстрее! Черт! Ну давай, давай же!..
«Хокай» снова сотрясли удары. Но на этот раз они были сильнее прежнего. Что-то угодило в хвостовой отсек самолета. Речевой информатор не добавил ничего обнадеживающего – «отказ того, отказ сего», перечислять устанешь. Одновременно в ларингофоны шлемов ворвались крики операторов. О том, что там могло с ними произойти, и подумать было страшно.
– Гарсиа, что у вас там?! – встревожился лейтенант-коммандер. – Гарсиа, отвечайте!
В ответ по ушам резанули отчаянные крики.
Правый двигатель загудел на более тонкой, жалобной ноте, пару раз «чихнул» и задымился.
– Похоже, мы нарвались на неприятности… – Карр делал все возможное, чтобы удержать тяжеловесную поврежденную машину в воздухе. – Глуши правый двигатель, включи систему пожаротушения. Аварийно слей остаток топлива!
– Понял, выполняю! – Джефферсон щелкнул несколькими тумблерами, засветились индикаторы на панели управления, дым исчез и за самолетом потянулся керосиновый шлейф.
– А теперь прибери обороты левого двигателя, чтобы не перегрелся, – снова скомандовал Карр. – Совсем чуть-чуть, а то грохнемся в воду.
– Есть, сэр.
– Уже лучше. Ничего, дотянем, – сквозь зубы произнес Карр с подобающим для опытного летчика хладнокровием. Его глаза, окруженные сетью морщинок, сощурились.
Тряска самолета понемногу утихала.
Из отсека операторов раздался уже не многоголосый, а одинокий крик.
– Господи! – выдохнул Джефферсон, смахнув со лба крупные капли холодного пота – будто кто-то надел на него ледяную шапку под шлемофон.
