— Должно быть, оттого, что вы так много помните, — ввернул Лука.
Слоноутица, стушевавшись, почистила перышки кончиком хобота.
— Да он и польстить умеет, — кокетливо изрекла она. — Просто маленький обаяшка.
— Мы могли бы тянуть вас вверх по течению на буксире, — предложил Слоноселезень. — Не удивляйтесь, — вставила Слоноутица. — Мы не отстаем от Времени. Стараемся идти в ногу.
— Там, куда вы направляетесь, никто не думает о Настоящем, — сообщил Слоноселезень. — Их интересует только Вечность. Может быть, это вас приятно удивит.
— Позвольте мне добавить, — продолжала Слоноутица, — что вам понадобится вся помощь, на которую вы только можете рассчитывать.
Вскоре Слоноптицы, пристегнутые к «Арго», плавно повели судно вверх по течению.
— Почему не появляется никаких круговоротов? — подивился Лука.
— Ах это? — отозвался Слоноселезень. — Никто из Круговерток не осмеливается шутить с нами. Это все равно что нарушать естественный порядок вещей. Существует, знаете ли, естественный порядок вещей.
Его спутница хихикнула.
— Он имеет в виду, — пояснила она Луке, — что мы употребляем Круговерток на завтрак.
— А также на обед и ужин, — присовокупил Слоноселезень. — Так что они держатся от нас подальше. Нуте-с, так куда мы направляемся? Нет-нет, не напоминайте мне! О, я уже вспомнил.
Глава 4
Хам-султанша из Выдрии
Туманы Времени подступили ближе, когда «Арго» проплывал мимо незнакомой унылой местности на правом берегу. Она была отгорожена от Реки высоким забором из колючей проволоки. А когда Лука заметил жуткого вида пограничный пост с прожекторами на высоких столбах и сторожевыми вышками, битком набитыми часовыми в зеркальных солнцезащитных очках, с мощными военно-полевыми биноклями и автоматами наперевес, его больше всего потряс вид огромного щита, возвещавшего: ВЫ НАХОДИТЕСЬ НА ГРАНИЦЕ РЕСПЕКТОКРЫСИИ. ВЕДИТЕ СЕБЯ ПРИЛИЧНО!
— Что это за место? — спросил он Никтопапу. — Выглядит оно отнюдь не волшебным.
Никтопапа со своим обычным насмешливым высокомерием пояснил:
— К сожалению, Волшебный Мир не обладает иммунитетом к всякого рода инвазиям. Вот и этот район недавно подвергся нашествию крыс.
— Крыс? — в ужасе взвизгнул Лука и только теперь осознал, отчего ему показались такими странными все эти наблюдатели и стражники. Так это были не люди, а гигантские грызуны!
Медведь Пес грозно зарычал, а пес Медведь, добрейшей души существо, расстроился.
— Может, нам убраться подальше? — тихо прошептал он, но Лука решительно покачал головой.
— Не знаю, как вы, — сказал он, — а я просто умираю от голода. Крысы там или нет, а нам придется сойти на берег. Надо ведь отыскать хоть какую-нибудь еду. Вам-то, конечно, она без надобности, — добавил он, обращаясь к Никтопапе.
Тот пожал плечами точь-в-точь как Рашид Халифа и улыбнулся привычной Рашидовой улыбкой:
— Хорошо. Надо, значит, надо. Давненько я не проходил сквозь круговое заграждение. — Подметив замешательство на лице Луки, он пояснил: — Это такая ловушка из колючей проволоки. Она окружает Важнокрысию, своего рода визитную карточку здешних мест. Как вы понимаете, теперешние их обитатели весьма резко реагируют на всякое нарушение этики, изложенной на щите.
— Но мы же вовсе не собираемся ничего нарушать, — возразил Лука. — Просто хотим поесть.
И четверо путешественников направились к сторожевому посту, оставив «Арго» на попечение Слоноселезня и Слоноутицы, которые забавы ради ныряли за Круговертками и другой мелкой живностью. В воротах сторожевого поста за барьером позади закрытой металлической решетки стоял громадный серый Крыс в мундире, Крыс-Пограничник.
— Документы! — потребовал он визгливым, самым что ни на есть крысиным голосом.
— Нет у нас документов, — честно признался Лука.
— Черт знает что! — заверещал Страж Границы. — У всех должны быть какие-нибудь документы. А ну-ка выворачивайте карманы!
Лука вывернул карманы и обнаружил там помимо камешков, игральных карт, резинок и мелких монеток три конфеты в фантиках и два тщательно свернутых бумажных самолетика.
— В жизни не встречал такой наглости, — пискнул Крыс-Пограничник. — Сначала он уверяет, что у него нет документов. Потом выясняется, что документы у него есть. Скажите спасибо, что я такой чуткий и отзывчивый. Подавайте мне ваши документы и благодарите судьбу за то, что я в добром расположении духа.
Никтопапа настойчиво подтолкнул локтем Луку, и тот со вздохом расстался с игральными картами, самолетиками и конфетами в оранжевых фантиках.
— Этого достаточно? — спросил он.
— Только благодаря моему великодушию, — заявил Крыс-Пограничник, тщательно рассовывая добычу по карманам. Затем он отомкнул решетку и пропустил путешественников за ограду. — У нас в Респектокрысии чужаки должны соблюдать приличия. Шкурка у нас тонкая. Стоит нас задеть, тут же потечет кровь. А уж мы в ответ заставим вас расплачиваться собственной кровью в двойном размере. Все понятно?
— Понятно, все понятно, — вежливо ответил Лука.
— Понятно — что? — проскрежетал Крыс-Пограничник.
— Абсолютно все ясно, сэр, — вмешался Никтопапа. — Не беспокойтесь, сэр. Мы готовы соблюдать все пункты, сэр, от «а» до «г».
— А как насчет прочих букв алфавита? — спросил Пограничник. — Вы ведь можете натворить много всякого с остальными буквами.
— Мы готовы соблюдать все буквы алфавита, — подтвердил Лука и поспешил добавить: — Сэр.
— Среди вас есть особы женского пола? — внезапно насторожился Крыс. — Вот эта собака, например, не сучка? А косолапая тварь не медведиха… медвединя… медведка?
— Это я-то медвединя? — с грозным видом вопросил медведь Пес. — Ничего себе. Я оскорблен.
— И я тоже, — подхватил пес Медведь. — Хотя в принципе ничего не имею против сук.
— Берегитесь! — взвизгнул Крыс-Пограничник. — Я обижен до глубины души вашими заявлениями, будто вас оскорбили. Знаете ли вы, что, до глубины души обидев одну Крысу, жестоко обижаете всех остальных? А жестоко обидев всех Крыс, вы совершаете тяжкое преступление, наказуемое…
— Сэр, мы приносим свои извинения, — торопливо вставил Никтопапа. — Можно нам пройти?
— Ну ладно, так и быть, — уступил Крыс-Пограничник. — Но впредь ведите себя прилично. Не хотелось бы мне обращаться к Крысам-Респектологам.
Луке это название показалось малоприятным.
Миновав сторожевой пост, путники очутились на серой улице: дома, оконные занавески, одежда Крыс и людей (да-да, там попадались и люди, к великому облегчению Луки) — все сплошь казалось грифельным. Под стать крысиным шкурам посерела белесая кожа людей. Небо затянули асфальтово-серые тучи, сквозь которые пробивался тусклый свет.
