Едва по громкоговорителю объявили, что в ряде залов, где выставлены млекопитающие, будет временно отключено электричество, как дети поняли – началось.
– Пожалуйста, оставайтесь на своих местах, нет причин для паники, – продолжил громкоговоритель, а мисс Вурц зарыдала. – Подача электропитания будет восстановлена в кратчайший срок.
Ультрафиолетовые лампы в зале летучих мышей почему-то не отключились – правда, другого света в зале и не было, точь-в-точь как говорила Эмма.
В рассказе Эммы несчастным детям не осталось ничего другого, кроме как залезть в пещеру к летучим мышам и там заночевать. Эмма сказала, что детям обязательно нужно помнить очень важную вещь – существенную для выживания разницу между повадками мыши-вампира и гигантской мыши-фруктоеда. Кроме того, нужно все время держать глаза закрытыми, а то в ультрафиолетовом освещении можно каким-то неведомым образом ослепнуть.
Итак, закрыв глаза, нужно было ждать – через некоторое время дети обязательно почувствуют горячее, влажное дыхание. Главное – где они его ощутят. Если в районе горла – это прилетела мышь-вампир, ее надо отбить в сторону, а потом сразу же закрыть руками горло и вопить – или, в краткой версии рассказа, «нужно махать руками и кричать, словно вы обезумели». Если же дыхание чувствуется в районе пупка, то это гадкая мышь-фруктоед. Она делает так: сначала долго греет детские животики своим дыханием, а потом начинает лизать им пупки, потому что питается спрятанной в них солью. Ощущение, конечно, не из приятных, зато это безболезненно. Иначе говоря, при появлении мыши-фруктоеда надо лежать неподвижно. Да и в любом случае – это же гигантская мышь, и отогнать ее руками просто не получится; хуже того, эти мыши представляют большую опасность, если их бить.
– Но что же мышь-фруктоед сделает, если ее ударить? – такой вопрос, как помнится Джеку, задал его одноклассник Джимми Бэкон.
– Эмма, лучше им этого не знать, – сказала Шарлотта Барфорд.
Конец Эмминой истории был ужасен. Разумеется, никто и не думал спать, поэтому дети прекрасно понимали, что дышат на них не страшные летучие мыши, а Эмма, Венди и Шарлотта. Однако они вели себя точно так, как им наказала Эмма. Приготовишки, которым дышали в пупки, лежали неподвижно. Поскольку историю рассказывали не один раз, вскоре Джек научился отличать языки трех девочек друг от друга. Языки были не шершавые, и, в самом деле, если не считать последующих ночных кошмаров, вся процедура протекала для приготовишек совершенно безболезненно.
Те же, кому дышали на горло, старательно отбивались от летучей мыши и орали как резаные.
– А теперь пора просыпаться, Джек, – говорили под конец Эмма, Венди или Шарлотта. Но Джек ни разу не засыпал.
Шарлотта Барфорд походила на Эмму Оустлер – почти сформировавшаяся женщина, правда, нормального для ученицы шестого класса роста. Венди Холтон, напротив, была худющая и какая-то дикая на вид. Если не обращать внимание на круги под глазами и набухшие, покусанные губы (знаки наступления пубертатного периода и связанных с ним проблем), ее можно было принять за девятилетнюю. Несмотря на незначительные габариты, способности к лизанию пупков у Венди были развиты не хуже прочих; в ее исполнении мышь-фруктоед оказывалась агрессивнее той, что у Эммы, и настырнее, чем у Шарлотты (у той язык размерами был под стать бедрам, и в пупок Джеку не помещался даже кончик).
Интересно, что думала мисс Синклер, когда возвращалась в начальную школу после тихого часа? Принимала ли она возбужденность детей за свидетельство того, что они хорошо выспались и отдохнули? Плюс к этому дети выглядели довольными – еще бы, очередной ужас от рассказов Эммы Оустлер был позади, так что на их лицах читалось большое облечение.
У истории с летучими мышами был серьезный конкурент – тоже повторявшаяся из раза в раз драма о раздавленном ребенке. У нее было три конца, но начиналась она так же, как и все остальные:
– У вас был плохой день, и вы очень устали.
Джек спал между двойняшками Гордоном и Каролиной Френч. Они друг друга на дух не выносили, и Джек служил демаркационной линией. Вторая пара близнецов в классе мисс Синклер, Хетер и Пэтси Бут, две совершенно одинаковые девочки, напротив, не выносили разлуки друг с другом. Когда одна болела, другая тоже сидела дома – грустила, а может, ждала своей очереди заболеть. Сестры-близнецы Бут спали под одним одеялом, наверное изображая свое пребывание в одном чреве.
Обе пары вели себя чрезвычайно возбужденно, когда рассказывалась история про раздавленного ребенка, но по-разному. Сестры Бут сосали свое общее одеяло, издавая какое-то мокрое жужжание; оно очень быстро доводило Джимми Бэкона, и он начинал стонать. Гордон и Каролина Френч же принимались совершать бессмысленные, но крайне мощные телодвижения – синхронно (даром что не касались друг друга, разделенные Джеком) стучали ногами по кровати. В этом было что-то очень странное и неприятное, но самая жуть наступала, когда они вдруг переставали сучить ножками – это всякий раз происходило так неожиданно и так синхронно, что казалось, они одновременно умерли от общей болезни.
Поскольку у истории имелось три разных конца, дети ни на миг не могли расслабиться.
– Но для троих из вас плохой день вдруг стал еще хуже, – неизменно провозглашала Эмма.
Тут же двойняшки Френч начинали стучать ногами, но вскоре неожиданно замирали, словно убитые, а близнецы Бут – сосать одеяло под аккомпанемент стонов Джимми.
– Итак, вы ночуете у папы, он с вами давно не живет, мама с ним развелась, – продолжала Эмма. – Он только что упал без сознания, потому что у него было слишком много секса.
Эту часть истории Джек терпеть не мог.
Морин Яп, нервная девочка, дочь китайского папы, как-то раз перебила Эмму, спросив:
– А что это такое, «слишком много секса»?
– Это то, чего у тебя никогда не будет! – сказала, как отрезала, Эмма.
В другой раз этот же вопрос задал Джек, но получил совсем другой ответ:
– Ты очень скоро узнаешь, Джек.
Джек дрожал под одеялом. Дело в том, что он хорошо помнил плохо им понятый разговор мамы с Элс и Саскией. Элс говорила, что, если выглядишь сексуально, значит, можешь дать мужчине хороший совет. Стало быть, секс как-то связан с советами; следовательно, как и советы, секс может быть хороший или плохой. А поскольку разведенный папа из Эмминой истории потерял сознание, так как у него было слишком много секса, Джек сделал вывод, что этот секс был очень плохой.
– У твоего папы и раньше были подружки, – продолжала Эмма, – но та, что с ним сейчас, просто ребенок. Тощий, злобный ребенок, – уточняла она. – Но она очень сильная, у нее кулаки крепче камня, и она хочет сжить тебя со свету! Ты стоишь у нее на дороге – если бы не ты, у нее могло бы быть куда больше секса с твоим папашей. И вот, когда твой папа падает без сознания, она начинает сдавливать тебе череп своими кулаками! Ой-ой-ой, она вот-вот раздавит тебе голову!
Двойняшки Френч немедленно начинают мучить кровать, их соседи – сосать одеяло и стонать.
