Но мама не взяла его на ручки.
– Хватит с тебя, Джек, ты видел достаточно, – сказала она и взяла его за руку. – А теперь мы идем внутрь.
– Я хочу к тебе на ручки! Я хочу посмотреть еще одним глазком!
Но Алису так просто не возьмешь; ей никто не указ, особенно сын.
– Джеки, мальчик мой, ты слышал, что я сказала? Хватит с тебя Голландии, насмотрелся на всю жизнь!
Как оказалось, мама немного перепутала. Хватит с меня Канады, насмотрелся на всю жизнь, подумал Джек. Ведь из Голландии мама увезла его в Канаду – и в этой стране он не видел папу ни разу.
Глава 33. Дурные предзнаменования
Больше всего на свете миссис Машаду хотела, чтобы мистер Пенис не попал в плохие руки; по крайней мере, так она говорила. Но чьи же это плохие руки, своевольных девиц и жадных до денег женщин? Доктор Гарсия объяснила Джеку, что многие женщины, склонные к сексуальному и иному насилию над детьми, часто искренне верят, что заботятся и защищают их от беды. То, что мы с вами полагаем надругательством и насилием, для них – форма реализации материнского инстинкта.
Доктор Гарсия предположила далее, что от миссис Машаду не укрылся некий недостаток интереса к Джеку со стороны Алисы; она заметила, что та не хочет почему-то проявлять свой материнский инстинкт в достаточной мере.
– Женщины вроде миссис Машаду умеют определять, какие мальчики более ранимы и менее защищены, чем другие, – говорила доктор Гарсия. – Разумеется, если такая женщина еще и знакома с матерью мальчика, ей легче понять, каково положение вещей, – она видит, чего ребенку не хватает.
– Principiis obsta, то есть опасайся начал! – предупреждал когда-то Джека мистер Рэмзи.
Джеку, как мы видим, мама с папой оставили в наследство целый чемодан проблем; зная это, что сказать о Люси? В тот вечер 1987 года ей было четыре, может, пять лет – когда Джек обнаружил ее на заднем сиденье серебристой «ауди» ее родителей, паркуя свой первый и последний автомобиль у ресторана «Стэнс» в Венисе.
В следующий раз Джек увидел Люси в приемной доктора Гарсия в Санта-Монике, год спустя после своей оскаровской победы, то есть в апреле – мае 2001 года. Ей, наверное, стукнуло к тому времени восемнадцать. Джек, конечно, не узнал ее – ну, симпатичная девчонка, наверное, няней у кого-нибудь. Зато она узнала его; впрочем, его-то все узнавали.
За долгую карьеру знаменитости Джек научился не обращать внимания на людоедские взгляды девчонок ее возраста (обычное дело, видят звезду и давай пялиться), но тут было что-то особенное – она глаз не могла оторвать от него, ее внимание было буквально приковано к каждому его движению, к каждому жесту. Ее интерес явно превышал обычный уровень, тот, что бывает у фанаток или любительниц пофлиртовать: нет, тут что-то посерьезнее. Джек чуть было не спросил у секретаря, а не может ли он подождать приема где-нибудь еще; правда, он не знал, есть ли здесь другая комната (кроме туалета и стенного шкафа), но мысль куда-нибудь спрятаться от Люси не давала ему покоя.
Впрочем, решил Джек, это однократная проблема – больше в приемной доктора Гарсия они не пересекались, и он совершенно забыл о девушке.
Джек впоследствии восстановил в памяти день и час своей новой встречи с Люси (ведь в тот день он не узнал ее и, стало быть, не понял, что это новая встреча), потому что в то время готовился к поездке в Галифакс; он не был в городе с самого рождения. Доктор Гарсия предупредила его, что эта поездка небезопасна с точки зрения успеха их терапии; однако у Джека были и другие дела в Галифаксе помимо разыскания обстоятельств первой высадки Алисы на канадский берег.
Его осаждали два человека – не очень хороший канадский писатель Дуг Максвини и уважаемый французский кинорежиссер Корнелия Лебрен; они очень хотели, чтобы Джек сыграл в их фильме про знаменитый «Взрыв в Галифаксе» 1917 года. Судя по всему, они никак не могли найти денег на съемки, не пригласив настоящую звезду, а сценарий был необычный, поэтому им не всякая звезда годилась. Главный герой, видите ли, трансвестит, и конечно, в такой ситуации их выбор пал на Джека Бернса.
Потенциальный герой Джека, трансвестит-проститутка, теряет память в момент взрыва – его одежду срывает взрывной волной, сам он получает ожоги второй степени по всему телу и влюбляется в медсестру в госпитале. Сначала герой не помнит, что он – трансвестит-проститутка, но вы же понимаете – это было бы не кино, если бы он в итоге не начал вспоминать.
Джеку сценарий не понравился, но ему всегда было интересно узнать побольше про взрыв в Галифаксе, а равно поглядеть на город, где он родился. Кроме того, он был не прочь поработать с Корнелией Лебрен. Она была опытный и хороший режиссер, так что когда она позвонила Джеку и пригласила его в столицу Новой Шотландии, где сидела с Дугом Максвини и пыталась убедить его переделать убогий сценарий, Джек решил – вот он, шанс не только посмотреть на город, но заодно и внести вклад в утилизацию писанины Дуга.
Выиграв «Оскара», Джек отказался от сотни-другой предложений написать сценарий по какой-нибудь книге. Он много читал в поисках произведения, по которому ему захотелось бы сделать фильм, но тщетно – все сюжеты блекли на фоне истории, которую он сам рассказывал доктору Гарсия.
Бобу Букману Джек сказал, что возвращается на большой экран в качестве актера – но тут тоже стал весьма-весьма разборчив. Впрочем, идея снять фильм в Галифаксе в некотором смысле захватила его – интересно, не переживет ли он там еще пару-другую озарений «восстановленной памяти»? Вполне возможно, впрочем, вспомнит он, вероятно, лишь детские сны и страхи.
Вот в таком примерно расположении духа Джек и отправился в июне 2001 года на сеанс к доктору Гарсия. Было жарко, поэтому он не стал поднимать стекла, припарковав у дома психиатра свою «ауди».
Джек чувствовал себя на подъеме, тому была тысяча причин.
Уже три года он рассказывает свою историю доктору Гарсия и к этому дню описал ей свои повторные визиты во все европейские города, кроме Амстердама, притом ни разу не заплакав и не закричав. Он научился держать себя в руках – это доктору Гарсия, напротив, пару раз едва не потребовалась помощь (например, во время рассказа про Копенгаген).
Сейчас он с большим удовольствием собирается в Галифакс; наполовину оттого, что туда едет против воли доктора Гарсия. Ну и наконец – он только что получил новое письмо от Мишель Махер! А ведь он ничего не слышал о ней уже почти целый год, со времен ее ответа на его приглашение.
Джек решил, что «как бы молодой человек» взял дело в свои руки и запретил Мишель общаться с Джеком. И тут вдруг от нее пришло длинное письмо, очень подробное (хотя не очень эмоциональное). Разумеется, Джек показал его доктору Гарсия, той оно совсем не понравилось.
Джекова благодарность Мишель за то, что она провела бессонную ночь у телевизора, произвела эффект разорвавшейся бомбы – правда, прямо противоположный тому, на какой Джек рассчитывал. У Мишель и ее «как бы молодого человека» и в самом деле состоялся разговор на весьма повышенных тонах – на тему, разумеется, ее чувств к нему (или их отсутствию). Мишель ведь никогда ни с кем не жила. В ее старомодной картине мира если ты живешь с кем-то, то это означает брак и детей, а не эксперимент на предмет «а вдруг получится». И тут появляется Джек с его благодарностями, которые слышат не только Мишель и ее друг, а миллионы телезрителей; и «как бы молодой человек» настоял, чтобы они с Мишель таки зажили вместе. Она согласилась – хотя не стала выходить за него замуж и рожать детей.
