– Великолепно! – завопил от счастья мистер Рэмзи. – Исполнено чересчур серьезно для настоящей Анны, но великолепно!
– Нам пора, – из жалости ко всем сказала Клаудия.
Девочки так смотрели на Джека, словно Клаудия держала в руках его пенис прямо у них на глазах. Клаудия же смотрела на него и, наверно, думала, что по сравнению с этим путешествием в его школьное прошлое даже такая адская скучища, как годаровская «Привет, Мария!», сойдет за остросюжетный фильм.
Джеку даже захотелось сходить на эту картину, потому что католики подняли из-за нее дикий шум и устраивали марши протеста. Но Клаудия Годара тоже терпеть не могла, тем более этот фильм – евангельская история, перенесенная в наше время, девственница Мария работает продавщицей на бензоколонке, а ее дружок Иосиф таксистом.
Пребывая в таком вот растревоженном настроении – Клаудия дуется на Джека из-за того, что он притащил ее в свою старую школу, Джек клянет себя, что притащил сюда Клаудию (надо было или прийти одному, или послать ее одну), – они отправились смотреть часовню, как вдруг из-под земли возник Серый Призрак и жутко их напугал. Клаудия произвела на миссис Макквот такое неизгладимое впечатление, что та немедленно затащила их в часовню, провела по центральному проходу и только что не силой усадила на скамью в первом ряду (спасибо, хоть не поставила на колени).
Клаудия была напрочь лишена религиозных чувств и потом сказала Джеку, что образы святых, «этих подобострастных рабынь» в витраже, «оскорбили» ее. Миссис Макквот взяла Джека и Клаудию за руки и тихим шепотом спросила, когда они намерены вступить в брак. Тот факт, что они еще не закончили университет, совершенно, казалось, не волновал Серого Призрака; до нее только что дошли слухи (в девчачьей школе они распространяются не хуже лесного пожара жарким летом), что Джек приехал в Торонто в компании американской кинозвезды. И привел ее в школу Св. Хильды, в часовню. Более того, Джек хочет там венчаться! Поэтому-то миссис Макквот и задала свой вопрос.
– Признаться, мы еще не строили никаких конкретных планов, – сказал Джек, не ведая, как иначе ему удовлетворить любопытство Серого Призрака.
– Я никогда не выйду замуж за Джека, – вступила Клаудия. – Я не намерена выходить замуж за мужчину, который не хочет иметь детей.
– О боже мой! – воскликнула миссис Макквот. – Почему… ты не хочешь иметь… детей, Джек?
– Вам все известно.
– Он говорит, это из-за отца.
– Значит, ты все еще… боишься, что станешь… таким же… как он? – спросил Серый Призрак.
– Это вполне вероятно, и вы об этом знаете, – сказал Джек.
– Чушь собачья! – воскликнула миссис Макквот. – Знаешь, что… я думаю? – обратилась она к Клаудии, потрепав ее по руке. – Я думаю… это просто предлог… чтобы не жениться ни на ком!
– Я именно такого мнения, – сказала Клаудия.
Джек почувствовал себя Иисусом в витраже над алтарем; куда бы он ни пошел в Торонто, везде находятся женщины, интригующие против него. Наверное, ему очень хотелось уйти, и собеседницы, видимо, это заметили – миссис Макквот уцепила его за запястье своей характерной хваткой.
– Ты же не уйдешь… не повидав мисс Вурц?… – спросил Серый Призрак. – Она умрет от слез… если узнает, что ты… был здесь и… не зашел!
– Вот оно что.
– Знаешь что, Джек… пригласи Каролину в кино… – сказала миссис Макквот. – Она слишком… робкая, чтобы… идти самой.
Серый Призрак всегда служил воплощением Джековой совести. Позднее ему было стыдно, что он так ни разу и не сказал ей, как много она для него значит, какой она отличный учитель.
Миссис Макквот покинет этот мир в часовне, после того, как приведет туда очередного нарушителя спокойствия из класса мисс Вурц и, как всегда, поставит его спиной к Богу. Она упадет замертво в том самом центральном проходе, в собственном, можно сказать, царстве, развернувшись к Богу спиной; ее падение, стало быть, увидит только Он и несчастный третьеклассник (ничего не скажешь, воистину опыт, формирующий личность).
Мисс Вурц, наверное, едва услышав эту весть, сразу прибежит в часовню вся в слезах.
Джек не поехал на похороны Серого Призрака. Он узнал о ее смерти лишь после похорон, ему рассказала мама – и добавила кое-что новое. Джек был очень удивлен (скорее тому, что не догадался сам) – оказалось, Серый Призрак никакая не «миссис» и никогда не была замужем. Она была «мисс», как и Вурц, – и пробыла ею всю жизнь. Но характер полевой медсестры заставил ее сменить «мисс» на «миссис» – поскольку в те дни считалось, что если ты не замужем, значит, нелюбима.
Джек удивился и тому, почему Серый Призрак поделился с мамой этой тайной. Они же не дружили. А потом вспомнил, как миссис Макквот говорила ему, что не следует сердиться на женщину, если та умеет хранить секреты. Она в тот раз говорила об Алисе – но подразумевала и себя.
– На ее похороны – отпевание было в школьной часовне – пошли Алиса и Лесли. Лесли состояла в Ассоциации Старинных Подруг и не могла не пойти, а Алиса составила ей компанию «из ностальгических соображений»; услышав это, Джек подумал: какое нехарактерное для мамы слово, а уж какое нехарактерное чувство!
Алиса не стала ему подробно рассказывать, кто еще был на отпевании.
– Каролина, разумеется.
Вурц, конечно, а не Френч. Ее-то как раз не было, как и ее брата Гордона (он погиб, поэтому отсутствовал по уважительной причине).
Джек спросил мать, не слышала ли она в часовне звуков, будто кто-то сосет одеяло или стонет. Она удивилась, из чего Джек сделал вывод, что ни сестер Бут, ни Джимми тоже не было. Наверное, уехали куда-нибудь.
Люсинда Флеминг также не упомянула кончину миссис Макквот в своей традиционной рождественской открытке; Джек решил, что если бы она присутствовала на похоронах, то обязательно рассказала бы об этом всем. Роланда Симпсона тоже не могло быть – он уже сидел в тюрьме.
Учителя? Ну, легко себе представить, кто присутствовал: мисс Вонг, рыдающая как безумная, словно в ней на полчаса проснулся ее ураган; мистер Малькольм с женой в инвалидном кресле, пытающийся помочь ей объехать препятствия, чинимые ее же собственным безумием; мистер Рэмзи, не знающий, как усидеть на скамье, и поэтому бегающий из угла в угол у входа в часовню; и мисс Вурц, конечно. Как она, наверное, рыдала!
– Каролина едва сама не умерла от горя, – сказала Алиса.
Джек легко вообразил себе, как это выглядело; образ встал перед глазами так же четко, как другой – она склонилась над его тетрадкой по математике, а он вдыхает ее запах и разглядывает ее шею. Она до сих пор снилась Джеку, все в том же лифчике и трусиках из Лоттиного каталога.
Но что же теперь происходит в третьем классе? Как же мисс Вурц управляется с учениками и ученицами без спасительной миссис Макквот?
Лесли Оустлер разрешила для Джека эту загадку. Оказалось, что после смерти Серого Призрака мисс Вурц стала куда лучшим учителем – потому что отступать было некуда, и ей пришлось наконец выучиться. Но на похоронах миссис Макквот ничто не могло сдержать чувства мисс Вурц. Она рыдала, рыдала и рыдала, никто не мог утешить ее. Она буквально выплакала все глаза – и после этого, как говорят, не плакала больше никогда. Ни один третий класс не видел с тех пор ее слез.
