Возможно, миссис Ральф — исключительно хороший человек, думал Гарп; во всяком случае, у нее есть ребенок, и она без сомнения его любит. Она также явно хотела бы как-то изменить свою жизнь. Ах, если бы только она была осторожнее, — думал Гарп. Осторожность необходима, а люди этого не сознают. Ведь любая мелкая неосторожность может легко все испортить!
«Привет!» — сказал кто-то. А может, ему только показалось? Гарп огляделся, но если с ним кто и поздоровался, то уже успел уйти — а может, его и вообще не было. Он вдруг заметил, что стоит босиком (ноги замерзли, ведь весна только-только начиналась) на тротуаре перед собственным домом и в руках у него телефонная книга. Он бы предпочел продолжить свои размышления о том, кто такой этот М. Нефф, в чем заключается его бизнес и какие брачные советы он может давать, однако время было уже позднее — нужно готовить ужин, а он еще и в магазин не ходил. Супермаркет находился в одном квартале от них, и Гарп слышал ворчание его огромных холодильных установок (они, собственно, и выбрали этот район, чтобы Гарп мог быстро дойти до магазина и купить все, что нужно, поскольку машиной пользовалась Хелен для поездок на работу. Кроме того, здесь было гораздо ближе и до парка, где Гарп мог заниматься бегом). Огромные вентиляторы на задней стене супермаркета засасывали неподвижный воздух из проходов между стеллажами и выдували его наружу, разнося легкие запахи съестного по всему кварталу. Гарпу они даже нравились. У него поистине была душа повара.
Он проводил дни, пытаясь писать, занимаясь бегом и стряпней. Вставал рано и готовил завтрак для себя и детей; на ланч никто домой не приходил, так что Гарп в это время тоже никогда не ел, зато каждый вечер готовил настоящий обед для всей семьи. Этот ритуал он очень любил, однако качество стряпни во многом зависело от того, насколько хорошо он поработал за письменным столом и насколько хорошо пробежался. Если работа над книгой шла плохо, он изгонял из себя дурное настроение долгой утомительной пробежкой, но иногда неудачный день за столом так его изматывал, что у него хватало сил пробежать в лучшем случае милю. Тогда Гарп старался «спасти день», приготовив что-нибудь особенно вкусное.
Впрочем, Хелен никогда не могла определить по приготовленным блюдам, как именно прошел у Гарпа день; если он подавал что-нибудь особенное, это могло означать и маленькую победу за письменным столом, и то единственное, что в этот день у него получилось хорошо. В общем, порой лишь возня на кухне и спасала Гарпа от отчаяния. «Если ты тщателен в выборе продуктов, — писал позднее Гарп, — если используешь только качественные ингредиенты, а не всякие завалявшиеся в холодильнике остатки, то практически всегда можешь приготовить нечто вкусное и питательное. И порой приготовленный тобою обед — единственный стоящий результат целого трудового дня. А вот когда сидишь за письменным столом, можешь, кажется, иметь под рукой все необходимое, а в голове — все составляющие будущего романа, можешь сколько угодно времени отводить работе, уделять ей максимум внимания, и все же в результате не получить ни-че-го! Это справедливо и в отношении любви. А потому именно приготовление пищи способно сохранить разум человеку интеллектуального труда, который очень старается получить хоть какие-то результаты».
Гарп вошел в дом и поискал, во что бы обуться. Он практически постоянно носил кроссовки — их было у него множество, все разные и более или менее изношенные. Гарп и дети вообще всегда ходили в чистой, практичной, но довольно мятой одежде. Дело в том, что Хелен всегда относилась к покупке одежды очень разумно, но стиркой занимался Гарп, который категорически отказывался гладить. Сама же Хелен гладила только свои вещи и изредка — рубашку для Гарпа. Вообще-то глажка белья была, пожалуй, единственной работой по дому, которую Гарп ненавидел. Стряпня, занятия с детьми, стирка, уборка — все это он делал охотно. Готовил мастерски; детей воспитывал хорошо и с удовольствием, хотя и несколько напряженно; уборку дома делал без особой охоты, но тщательно, проклиная разбросанную где попало одежду, грязные тарелки и игрушки, но никогда не отступался и с поистине маниакальной последовательностью всегда убирал разбросанные вещи. Порой по утрам, прежде чем сесть писать, Гарп рысью пробегал по дому с пылесосом в руках или скоростным способом чистил плиту на кухне. Дом Гарпов всегда был вполне чисто прибран, однако в нем всегда чувствовалась некая поспешность, с какой наводили порядок. В своем стремлении к порядку Гарп просто выбрасывал множество вещей на помойку, из-за этого в доме вечно чего-нибудь не хватало. Он, например, мог месяцами не заменять перегоревшие электрические лампочки, пока Хелен не спохватывалась, заметив, что живут они практически в темноте, сгрудившись по вечерам возле тех двух светильников, что еще работают. Точно так же Гарп подолгу забывал купить мыло или зубную пасту.
Хелен, безусловно, по мере сил участвовала в ведении домашнего хозяйства, однако Гарп никакой ответственности за ее начинания на себя не брал. Например, купив очередное комнатное растение, Хелен либо помнила, что его нужно поливать, либо несчастное растение загибалось без воды. Стоило Гарпу увидеть, что листья у цветка поникли, пожелтели или побледнели, как он немедля вышвыривал его в мусорный бак. И лишь спустя немало времени Хелен вдруг спохватывалась:
— Где наш красный арронсо?
— А, этот дурацкий цветок! — равнодушно откликался Гарп. — По-моему, он чем-то заболел: я видел на нем червяков. И он мне весь пол своей хвоей усыпал.
В общем, так Гарп управлялся с домашним хозяйством.
Наконец Гарп отыскал свои желтые кроссовки и надел их. Потом положил телефонную книгу в тот шкаф, где хранил крупногабаритную кухонную утварь (он рассовывал телефонные книги по всем шкафам, а потом мог разнести дом в клочья, чтобы найти именно ту, которая ему в данный момент требовалась). Немного подумав, он налил оливкового масла в чугунную сковороду с длинной ручкой и, пока масло разогревалось, порезал луковицу. Было уже поздно готовить настоящий ужин, он ведь так и не сходил в магазин. Ну да ничего: сделает томатный соус, отварит макароны и приготовит салат из свежих овощей; найдется и буханка отличного хлеба собственной выпечки. Так что в магазин можно сходить и после того, как он приготовит соус, ведь нужно купить только зелень и овощи. Гарп еще быстрее заработал ножом (теперь он резал свежий базилик), но очень важно ничего не бросать на сковороду, пока масло не нагреется до нужной температуры — оно должно быть очень горячим, но не подгорать. В процессе приготовления пищи есть свои тонкости! Как и в писательском труде, здесь нельзя спешить, Гарп это отлично знал и никогда не спешил — ни в том, ни в другом.
Когда зазвонил телефон, он так рассердился, что швырнул горсть лука на сковороду и обжегся брызгами шипящего масла. «Черт», — он пнул шкафчик рядом с плитой, сломав ручку на дверце; дверца открылась, и из шкафчика выскользнула телефонная книга. Несколько секунд Гарп смотрел на нее. Потом ссыпал на сковороду сразу весь лук и весь базилик и убавил огонь. Сунув обожженную руку под струю холодной воды и постанывая от боли, он другой рукой наконец снял телефонную трубку.
(Ах, мошенники! — думал Гарп. Разве выдаются какие-то дипломы или квалификационные удостоверения, дающие право на советы по браку? Несомненно, деятельность этих ловкачей требует внимательнейшего расследования!)
