– Нельзя мне весь рекрутинг, – ответил Александр. – Набирая молодых врачей, я еще могу быть объективным, а вот если дело коснется профессионалов, то вряд ли. Стану осознанно или неосознанно отвергать тех, кто лучше меня или хотя бы находится на одном уровне. Боязнь конкуренции – это непреодолимая сила.
– Не верю! – тряхнул головой босс. – Ты же не такой.
– Бессознательное может взыграть незаметно, – возразил Александр. – Я не ленюсь, я действительно опасаюсь.
Самый вменяемый отель отыскался на Сретенке. За все про все, включая и аренду конференц-зала, и фуршет с официантами, директор по имени Моника выставила сумму чуть меньше той, которую запрашивал за один лишь фуршет ресторан «Тетушка Салли», находившийся по соседству с клиникой. Увидев счет, босс крякнул и сказал, что никогда не сомневался в деловых талантах Александра. Сам же Александр, занимаясь поиском подходящего места для пресс-конференции, немного расширил рамки познанного. В частности, узнал, что еда на фуршетах рассчитывается в граммах на приглашенное лицо, а в устах профессионалов это звучит так: «По полкило на единицу или меньше?» «Полкило на единицу» – чудесное выражение, так и просится в анекдот. Друг Андрей называл полкило «базарной единицей измерения». А у тех же китайцев все по полкило, потому что традиционный китайский цзинь как раз и равен пятистам граммам. Отсюда, кстати, и пошли многочисленные легенды о наглых китайских торговцах, которые, глядя в глаза покупателю, обсчитывают его вдвое. Цена-то на все весовое указана за цзинь, а наш человек думает, что за килограмм.
Геннадий Валерианович оказался наглее всех китайских торговцев, вместе взятых. Он отправил приглашения на пресс-конференцию не только в прессу и на телевидение, но и написал письма адвокату Луценко и самому Гаринскому. Письма эти изобиловали изысканно-вежливыми оборотами вроде «почтить вашим присутствием» и «искреннейшее уважение», которые, ввиду их чрезмерности, выглядели издевательскими.
– Прийти не придут, а настроение испортится, – резюмировал босс.
– Главное, чтобы наше улучшилось, – заметил Александр. – По итогам.
– Все будет в порядке! – вынырнув из глубин своей былой депрессии, Геннадий Валерианович на какое-то время, которое пока еще не истекло, превратился в стойкого, убежденного оптимиста; ничего удивительного – компенсаторная реакция. – Подготовились-то мы хорошо!
Подготовились действительно неплохо. Все клиенты, обещавшие выступить с добрым словом, сдержали свое обещание. Кто в очередное интервью пару фраз вставил, как, например, Шурик Чекан, кто-то на своей странице в «Фейсбуке» написал нечто вроде благодарности, кто-то оставил отзыв на сайте клиники «La belle Helene». Всего подобных «выступлений» набралось около тридцати, но это был, как выразился босс, «фундаментальный материал», свидетельства реальных, успешных, известных людей. Очень удачно среди родственников супруги босса нашлась некая племянница-студентка, которая старательно накидала на профильных форумах и вообще повсюду, где хаяли клинику «La belle Helene», ссылок на позитивные отзывы. Где-то эти ссылки коварно удалили, но в большинстве мест они остались и работали. Прочел критику от анонима, скрывающегося под ничего не говорящим сетевым именем, затем прочел похвалу от певицы Глафиры, собравшую в Фейсбуке несколько тысяч «лайков», и можно делать выводы… Ну и обычную рекламную кампанию не забывали, чтобы ссылки на клинику висели там, где надо, чтобы статьи нужные продолжали появляться в нужных журналах… Геннадий Валерианович поскреб по сусекам, в результате чего бухгалтер Лариса впала в состояние, близкое к истерике, и купил по развороту с выносом на обложку в популярнейших глянцах «Double 2 Beauty» и «Fairy’s Smile».
В редакцию тринадцатого канала Геннадий Валерианович тоже отправил приглашение, правда, обычное, деловое, без какого-либо глумливого сарказма.
– Я ж все понимаю и зла не держу, – сказал он. – Люди работают. Сюжет в принципе неплохой был, динамичный, я себе его даже записал на память. Меня ведь нечасто показывают по телевизору.
Бухгалтер Лариса и анестезиолог Гаспарян явились на конференцию по зову души. В качестве группы поддержки.
– У меня сегодня нет операций, – сказал Гаспарян удивленному боссу, – но если что, я могу заявление на отгул написать.
– Не надо заявления, – усмехнулся босс. – Оставайтесь. Сядете в президиум и станете отвечать на профильные вопросы.
– У меня все профильные вопросы – коммерческая тайна! – ехидно заметила Лариса. – Можно я не буду отвечать?
– Можно, – легко согласился Геннадий Валерианович. – Можно просто сидеть рядом со мной и улыбаться. Красивая женщина никогда не бывает лишней!
Комплимент был неуклюжим и малость двусмысленным, но Ларису впечатлил. Она смущенно зарделась и убежала в туалет, наводить окончательную красоту.
Кроме тринадцатого канала прислали корреспондентов еще два, «бумажная» и «сетевая» пресса была представлена толпой журналистов. На самом деле их было не более трех десятков, но в небольшом зале они смотрелись именно толпой. Самый последний ряд заняли коллеги из других клиник, пришедшие полюбопытствовать. Александр очень надеялся, что именно полюбопытствовать, а не позлорадствовать. Уже после начала пресс-конференции, во время выступления босса, Александр увидел, как в зал вошел и сел на первое же свободное место профессор Карачевский, руководитель и совладелец клиники «О-Гри», бывший когда-то одним из наставников клинического ординатора Берга.
«Опять станет к себе звать? – подумал Александр. – Навряд ли, звал ведь уже… Скорее всего, пришел, потому что интересно».
Встретившись взглядами с Александром, Карачевский показал пальцами латинскую букву «V», желая успехов и побед. Александр вежливо улыбнулся и кивнул, спасибо, мол, и удивился метаморфозе, произошедшей с профессором. Завершение их прошлой встречи не способствовало продолжению знакомства. Получив вежливый, но категоричный отказ сотрудничать, Карачевский вынудил Александра объяснить причины. Александр откровенно высказал свое мнение о методах работы, принятых в клинике «О-Гри». Карачевский обиделся
[27]
. Каким ветром занесло его сюда сегодня?
Долго размышлять на эту тему не пришлось, потому что журналисты уже начали задавать вопросы. И самым первым прозвучал тот, ради которого, собственно, и затевалась пресс-конференция.
– Как вы считаете, кому выгодно выставлять вашу клинику в невыгодном свете?
Ответ на этот вопрос был единственным ответом, который Александр с боссом репетировали заранее.
Нельзя было взять и выложить все, как есть, потому что так и на судебный иск недолго нарваться. Гаринский не делал официального предложения о продаже клиники, ни разу не заявлял о том, что хочет ее купить, и вообще, казалось, не имел к происходящему никакого отношения. Но, с другой стороны, очень хотелось дать понять, намекнуть, как-то обозначить заказчика кампании по очернению клиники. Родина должна знать своих «героев», разве не так? В конце концов, остановились на весьма прозрачном намеке.
