«Оттаял немного», – подумал Александр и честно признался:
– Это не я сказал, а японский мудрец Китаро Нисида.
– Небось ученик Конфуция? – предположил Геннадий Валерианович.
– Все китайские и японские философы в какой-то степени ученики Конфуция, – ответил Александр. – И вьетнамские с корейскими тоже. Но не современник. Нисида родился во второй половине девятнадцатого века.
– Вот у кого учиться такту, так это у тебя! – Настроение босса улучшалось на глазах. – Другой бы ответил «Какой на фиг ученик!», и было бы мне неловко. А ты так вежливо – «все философы в какой-то степени.».
– Спасибо за комплимент, – сдержанно поблагодарил Александр, не раз слышавший от босса упреки в бестактности, когда, зная, что прав, стоял на своем. – Третья выгода морального характера. Я понимаю, что мои слова могут показаться несколько наивными, но если мы можем обучать врачей работать правильно, если мы можем способствовать их профессиональному становлению и росту, прошу прощения за высокий стиль, то почему бы нам это не сделать? Это же хорошо.
– Если мы можем своими руками делать себе конкурентов, то почему бы нам этого не делать?! – Градус настроения босса резко упал. – Мы поспособствуем их профессиональному становлению, а они потом, чуть что, свалят к конкурентам! Вот уж будет здорово!
– Вассальные клятвы пожизненной верности давно канули в Лету. – Александр сдержанно улыбнулся. – Уйти к конкурентам может любой сотрудник. В любое время. Взять хотя бы Барякина. Он у нас воспрянул духом после институтской клиники, где ему толком ничего не давали делать, и очень доволен. Но я не могу поручиться, что завтра он не захочет сменить место работы, если получит более привлекательное предложение. Это жизнь. Правильный путь не в том, чтобы насильно привязывать к себе сотрудников, тем более что это невозможно, а в том, чтобы создавать сотрудникам такие условия для работы, которые, по меньшей мере, не побуждали бы их к уходу. От добра добра не ищут. Опять же, при хорошем отношении к сотрудникам.
– Они все равно увольняются! – проворчал босс.
–..легко найти людей на место уволенных, – докончил свою мысль Александр.
– Да, слава богу, кадры находятся, только Барякина или Феоктистова нельзя считать адекватной заменой Блувштейну. – Геннадий Валерианович сделал жест правой рукой, словно вворачивал лампу в патрон, Александру не раз доводилось видеть такой жест в Египте, там это означало удивление или вопрос. – Да и Ярославцева, между нами говоря, тоже. Оперирует он, как вышивает, но вот язык у него подвешен не так хорошо.
– Да, Леонид Аронович умеет себя подать, – согласился Александр. – Но в конечном итоге репутация врача определяется не тем, что говорит он, а тем, что говорят о нем. Тем более в нашей песочнице, где девяносто пять процентов приходит по чьей-то рекомендации.
– Не сыпь мне соль на раны! – Геннадий Валерианович окончательно помрачнел и прихлопнул по столу ладонью. – Сижу, как на пороховой бочке! Гадаю, какую еще свинью нам подложит Луценко и сколько клиентов мы на этом потеряем!
– Так что мы решим по моему предложению? – Александру не хотелось в тысячный раз обсуждать происки коварного адвоката, потому что никакого смысла он в этом не видел – одно пустое сотрясение воздуха.
– Давай попробуем. – не очень уверенно сказал Геннадий Валерианович. – Скажи Ларисе, пусть разместит объявления о найме двух хирургов, но собеседования проводи сам. Мне сейчас не до этого. Выберешь кого – показывай, пообщаемся.
Никаких собеседований Александру никогда проводить не приходилось. В рекрутинге он был полным профаном и совершенно не страдал по этому поводу. Нельзя объять необъятное, нельзя овладеть всеми специальностями на свете, да и вообще, прием новых сотрудников – прямая обязанность руководителя. К тому же с врачами, желающими устроиться в клинику, никаких собеседований раньше не проводилось. Собеседование есть не что иное, как знакомство с кандидатом в сотрудники, а Геннадий Валерианович предпочитал действовать иначе. Он присматривал среди пластических хирургов или анестезиологов подходящего врача, наводил о нем справки и только потом, в том случае, если все его устраивало, делал предложение. Наймом среднего и младшего персонала, то есть – медсестер и санитарок, ведала бухгалтер Лариса, заодно занимавшаяся кадрами и архивом. Лариса регулярно кого-то «собеседовала», поэтому, выйдя от босса, Александр направился к ней. Изложил суть проблемы, услышал в ответ, что, сколько с человеком ни беседуй, в душу ему все равно не заглянешь, и получил напрокат флешку с тематической литературой. Вернувшись в свой кабинет, Александр ознакомился с содержимым флешки, ужаснулся количеству файлов и позвонил по внутреннему телефону Ларисе.
– Если я в день стану изучать по книге, то мне потребуется больше года на всю эту премудрость, – сказал он. – А я ведь еще и медицинскую литературу почитываю. Может, посоветуешь две-три самые нужные книги? Имей в виду, что я уже понял, насколько сложное это дело, осознал и проникся.
– Папка «Вопросы», вордовский файл «Уни», – тоном корифея, разговаривающего с кандидатом в ученики, ответила Лариса. – Там вопросы с толкованием ответов.
Толкование ответов заинтриговало. Александр открыл файл и погрузился в чтение, удивляясь тому, какие неожиданные выводы можно сделать из совершенно невинных ответов на совершенно невинные вопросы. Толкование ответов на вопрос: «Вы рассматриваете другие предложения по трудоустройству?» – занимало три страницы, написанные двенадцатым кеглем.
«Буду общаться и составлять мнение», – решил Александр. Так и не скачав ничего с флешки в свой компьютер, он вернул ее Ларисе.
Вечером Александр повторно посетил отделение полиции. Сегодня дежурил другой майор, лобастый, с подковообразными усами пшеничного цвета, внешне напоминавший сома. Александр изложил ему свое дело, упомянул о том, что уже приезжал однажды, но заявления у него тогда не приняли, сказал, что о Еве до сих пор нет никаких сведений, рассказал о том, что вещи и документы та оставила у своей тетки, короче говоря – сообщил все, что, по его мнению, могло оказаться полезным. Майор выслушал и прогнозируемо поинтересовался, почему не заявляют родственники. Александр напомнил ему, что заявление о пропаже человека может подать любое заинтересованное лицо, в любом отделении полиции на всей территории России.
– В любом! – Майор поднял кверху указательный палец. – Вот тетка ее в последний раз видела.
– Но временно зарегистрирована она была в вашем районе! – парировал Александр.
Он был полон решимости и не собирался уезжать, не добившись своего. Видимо, майор понял, что продолжать дискуссию бесполезно, или просто не имел намерения отказывать.
– Пишите в свободной форме, – сказал он, – с подробным описанием примет и все, что мне рассказали, тоже подробно напишите. Паспорт, вы говорите, у тетки? Придется привезти и приложить к заявлению.
Перспектива прокатиться из Бескудникова на «Войковскую» и обратно не слишком-то вдохновляла Александра. К тому же он не был уверен в том, что Любовь Сергеевна отдаст ему Евин паспорт.
