В принципе разговор можно было бы и не продолжать, потому что Александр не собирался переходить в «О-Гри» и совмещать там тоже не собирался, но правила вежливости настоятельно рекомендуют сначала выслушать предложение, а потом уже от него отказываться. И, желательно, в мягкой форме. В жизни вообще следует как можно чаще говорить «нет» в мягкой форме, желательно – с сожалением, чтобы не создавать на пустом месте casus belli
[30]
и не наживать врагов.
– …клиника наша тоже растет, а разорваться на части я не могу. Поэтому я, то есть мы с Остапом решили, что мне нужно два заместителя. Должность так и называется – заместитель главного врача клиники. Один – по хирургии, другой – по косметологии. Хирург и дерматолог, соответственно. На посту заместителя по хирургии мне бы хотелось видеть вас, Александр.
Карачевский замолчал, ожидая ответа. Наверное, он ждал, что Александр обрадованно просияет и начнет благодарить за доверие или высказывать кокетливые сомнения в своей пригодности (скромность украшает не только девушек, но и подчиненных, не так ли?), но Александр просто сказал:
– Спасибо за предложение, Константин Владиленович, но я его не приму.
– Подождите отказываться! – предостерег Карачевский. – Вы еще не знаете условий! Сколько вы сейчас зарабатываете в месяц?
Александр вежливо улыбнулся в ответ, намекая на вопиющую нескромность заданного вопроса.
– Не хотите – не говорите, – немного обиженно сказал Карачевский. – Но это секрет Полишинеля
[31]
. Все руководители клиник прекрасно осведомлены о том, сколько платят своим сотрудникам конкуренты.
«Если прекрасно осведомлены, то зачем тогда спрашивать? – подумал Александр. – Или это прелюдия к соблазну и торгам?»
– Умножьте на три ваш нынешний доход, добавьте к нему нехилый бонус по итогам года и получите то, что вы будете иметь в качестве моего заместителя по хирургии.
Александр тоже знал один секрет Полишинеля. В клинике «О-Гри» помимо системы премий и поощрений существовала поистине драконовская система штрафов. За каждый чих, за каждый шаг в сторону, за мельчайшую провинность, а нередко и без причины. При желании всегда можно найти, к чему придраться. В результате треть, если не половину, ожидаемого дохода «съедали» штрафы. Мудрая в какой-то мере политика, хоть и подлая – привлекать сотрудников возможностями большого заработка, а на самом деле платить им значительно меньше. Систематически, перманентно платить значительно меньше. Сразу приходит на ум каноническая притча о пучке сена, подвешенном перед носом у осла.
– Нет, Константин Владиленович, – повторил Александр. – Я не гожусь в заместители по хирургии.
– А это уж позвольте мне решать, – резонно возразил Карачевский. – Ваш единственный недостаток в том, что вы молоды, но это, увы, быстро проходит. Вы хороший хирург, на кафедре вас помнят как организованного и дисциплинированного ординатора, ваш начальник отзывается о вас крайне лестно, по тому, как стремительно вы защитили диссертацию, можно судить о ваших амбициях и вашей целеустремленности. Так что я думаю, что вы справитесь.
«Стремительно» – это год и восемь месяцев вместо положенных трех лет. Уникальный, можно сказать, случай, но при желании возможно почти все. При условии, что научный руководитель пойдет навстречу.
– Как вам, кстати, здешняя кухня? – вдруг спросил Карачевский.
– Нормально, – ответил Александр.
Что «морские гребешки с лососем по-гишпански», что телячье рагу в горшочке по рецепту графа Потемкина-Таврического не представляли собой ничего особенного. Съедобно, в какой-то мере даже вкусно, но не шедеврально.
– Не Франция, – с ноткой сожаления констатировал Карачевский. – Кстати, Александр, а вам известно, что во Франции едва ли не каждый отоларинголог дополняет операции носа коррекцией его формы?
– Теперь буду знать, – ответил Александр.
– А нам кто мешает? Раз уж оперируем в этом месте, так почему бы немного форму не улучшить. Пациент уже на столе, под наркозом…
– И чем меньше он пролежит на этом столе, тем лучше, – полушутя-полусерьезно заметил Александр, радуясь смене темы.
Рано радовался – просто Карачевскому хотелось поделиться впечатлениями о Франции, которую он, как и подобает российскому дворянину, предпочитал всем другим европейским странам. Или, возможно, он просто решил сделать перерыв, чтобы дать Александру время на размышление и осознание.
Под кофе Карачевский вернулся к делу.
– Чем закончится наша встреча, Александр? – спросил он, пытливо глядя на собеседника. – Каково будет ваше последнее слово?
– Таким же, как и первое, Константин Владиленович. Благодарю вас за предложение и добрые слова в мой адрес, но лучше уж я останусь работать на старом месте.
Карачевский изменился в лице – посуровел, построжал, напрягся. «Как кот, у которого отняли добычу», – подумал Александр.
Кошек он любил, в первую очередь за их грациозную красоту, а во вторую – за свободолюбие и стремление к приватности, но не заводил, потому что некому было бы оставлять четвероногого друга при отъездах. У матери была выраженная аллергия на шерсть и пыльцу, которую, к счастью, Александр не унаследовал. Сдать на время свою кошку или своего кота в какой-нибудь приют, в чужие руки, Александр никогда бы не решился. Как так можно? Это же все равно, что ребенка на время командировки в детский дом сдать. С кошками вообще очень сложно, они не столько к хозяевам привыкают, сколько к дому, поэтому лучший вариант на время отсутствия хозяев – это кто-то приходящий «в гости» к оставшейся дома кошке. К сожалению, мать даже на такой подвиг была не способна.
– Нехорошо как-то получается, Александр, – резюмировал Карачевский и принялся развивать свою мысль. – Я, уважаемый человек, старший как по возрасту, так и по статусу, изгаляюсь тут перед вами, уговариваю, соблазняю, а вы даже причину объяснить не соизволите. Только твердите «нет, лучше уж я останусь работать на старом месте»…
«Потекло дерьмо ручейком», – говорила в подобных случаях бабушка. Профессор явно обиделся.
– Вы изложите причины, изложите ваши доводы! Может быть, мы все-таки придем к согласию. У нас же – диалог! Мне чисто по-человечески обидно такое отношение, поймите меня правильно.
– Простите, Константин Владиленович, я ни в коей мере не хотел вас обидеть, – Александр на самом деле этого не хотел. – Просто я считал, что нет смысла тратить время на объяснение причин, поскольку важен результат, а не причины. Какая разница, почему я не хочу работать в вашей клинике? Важно же, что не хочу. И потом, если начать вдаваться в причины, то может сложиться впечатление, что я пытаюсь набить себе цену и вытребовать у вас более лучшие условия. Хотя и то, что вы предложили, выглядит очень достойно.
