Разве мы видим людей по-настоящему? И как легко мы упускаем из поля зрения самое важное, например того единственного человека, которого ищет каждый из нас.
— Эта туника вам очень к лицу, — сказал я Одиль на прощание.
Она улыбнулась и опустила глаза.
— Правда-правда, — подтвердил я, — вы похожи на восточную принцессу.
— Да ну… месье Шампольон… — Одиль покачала головой, и ее глаза заблестели. — Все равно спасибо. И приятного дня! До завтра!
Она отошла на несколько шагов, после чего подхватила под руку молодого человека, словно из-под земли выросшего у входа в магазин.
— До завтра, моя Царица Савская, — прошептал я, но она меня уже не слышала.
Я побрел дальше, пока не увидел за столиком уличного кафе богемного вида фигуру. Мой старый знакомый сидел в компании молодых людей под белым тентом. Они курили и о чем-то спорили.
Сезанн восторженно залаял и потянул поводок. Я тоже обрадовался, увидев Аристида, который, похоже, был здесь в своей стихии.
— Привет, Жан Люк! Какая приятная неожиданность! — воскликнул Аристид Мерсье. — Посиди с нами!
Улыбаясь, я приблизился к круглому столу, где стояло несколько пустых стаканов и чашек.
— Очень рад, но не хочу вам мешать, — ответил я.
— Ты нисколько нам не помешаешь. — Аристид вскочил и подвинул мне стул. — Пожалуйста, присоединяйся! Нашей скромной компании так недостает твоего блеска. Друзья! — Аристид патетически развел руками. — Это мой приятель Жан Люк Шампольон, по прозвищу Дюк.
В ответ раздались восторженные приветствия и рукоплескания.
Я опустился на стул и заказал кофе.
Пока Аристид распалялся перед студентами насчет «лучшего галериста квартала Сен-Жермен и его знаменитого предка», «человека изысканного вкуса и опа-а-аснейшего шарма» (в этом месте он мне подмигнул), в голову мне закралось странное подозрение.
Идея была столь абсурдна, что мне до сих пор за нее стыдно. Однако она пришла на ум в то воскресенье, когда все казалось возможным, а потому, с учетом состояния, в котором я пребывал, мне можно простить и это.
У меня развился странный род паранойи, так сказать, мания преследования наоборот. Я подозревал всех и каждого. На этот раз в центре моего внимания оказался старый приятель Аристид Мерсье.
«В самом деле, что, если это он водит меня за нос?» — подумал я. Его старомодные манеры, начитанность, исполненная иронического сожаления симпатия ко мне, пропащему, — разве не соответствовало все это наилучшим образом личности автора загадочных писем? До сих пор я исходил из того, что имею дело с женщиной. Но кто сказал, что это не очередная уловка?
Встревоженный чудовищной мыслью, я помешивал кофе, не сводя с Принца-Аристида глаз. Быть может, он объяснил мою сосредоточенность интересом к его блестящей лекции о «Цветах зла» Бодлера.
Внезапно небо потемнело, тучи заволокли солнце. Сильный порыв ветра поднял серое облачко над переполненной пепельницей, и студенты, один за другим, начали прощаться. Наконец мы с Аристидом остались одни, не считая Сезанна, всем своим весом навалившегося на мою ногу.
— Ну, дорогой Жан Люк, как жизнь? — спросил ничего не подозревающий Аристид.
Это случилось как раз в тот момент, когда моя мания достигла пика.
— Ну, жизнь у меня нынче пошла странная, — ответил я, пристально глядя на него. — Скажи, это ты пишешь мне под именем Принчипессы?
Аристид изменился в лице, как будто у него на глазах только что приземлился инопланетный корабль.
— Принчипессы? — переспросил он.
— Это ты отправляешь мне письма, которые начинаются словами «Дорогой Дюк» и заканчиваются фразой «Ваша Принчипесса»? пояснил я. — Предупреждаю тебя, Аристид, если это твоя очередная интеллектуальная шутка, то я не нахожу ее удачной.
— Мой бедный друг, ты, кажется, совсем запутался.
Аристид мгновенно вернул меня к реальности. Через минуту эти подозрения уже казались мне не более правдоподобными, чем контакты с внеземными цивилизациями.
— Ты здоров?
Кажется, сегодня этот вопрос мне уже задавали.
— И вправду не понимаю, о чем ты говоришь и в чем меня обвиняешь, — продолжал он. — Может, все-таки объяснишься?
Я взглянул на недоумевающего Аристида, и лицо мое залилось краской.
— Маленькое недоразумение. Забудь, пожалуйста.
— Нет! Нет! Нет! — замахал руками Аристид. — Теперь тебе от меня не отделаться. Выкладывай, что случилось? — Он строго посмотрел на меня. — Итак?..
Я поерзал на неудобном барном стуле.
— Ах, поверь мне, Аристид, это совсем не интересно…
Его глаза сузились.
— Тем не менее я хочу знать.
В этот момент зазвонил мой мобильник, и я вцепился в него, как в спасательный круг.
— Да? — закричал я в трубку.
— Ну?
Это оказался Бруно.
— Бруно, можно, я перезвоню тебе позже?
— Это Солей?
— Нет, это не Солей. По крайней мере, ее не было в «Голубом экспрессе».
— Кто тогда?
— Бруно, — в этот момент я чувствовал, как Аристид буквально сверлит меня своими пронзительными темными глазами, — я сейчас сижу в кафе с Аристидом…
— Как с Аристидом? — удивился Бруно. — Разве не с Принчипессой? — Приятель говорил все громче. Я был почти уверен, что Аристид слышал эти слова. — Но ты уже знаешь, кто она?
— Нет, Бруно, этого я не знаю, — оборвал его я. — Поговорим позже, ладно?
Я выключил телефон и положил его в карман.
— Так-так… — На губах Аристида появилась чуть заметная улыбка. — Наш Дюк, похоже, влюбился в… Принчипессу. Мои поздравления! — Он затушил сигарету и протянул мне пачку. — Мой дорогой Дюк, выкладывайте-ка все начистоту.
Я со вздохом взял сигарету. Аристид откинулся на спинку стула и приготовился слушать.
— Во-первых, я не влюбился, — поправил его я. — А во-вторых, я понятия не имею, кто эта дама.
Ну а в-третьих, я рассказал Аристиду Мерсье все как есть.
— Какая необычная, романтическая история, — сказал он, когда я закончил.
Потом кивнул официанту и попросил бутылку красного вина для нас двоих. Он ни разу не перебил меня. Время от времени улыбался про себя, несколько раз задумчиво морщил лоб. Когда я в смущении поведал ему о своем последнем подозрении, уголки его рта задергались. Однако, как истинный джентльмен, Аристид избавил меня от своих язвительных комментариев.
Подошедший официант уверенным жестом откупорил бутылку «Мерло» и разлил вино в пузатые бокалы. Раздался чуть слышный булькающий звук, ставший достойным завершением этого насыщенного событиями дня. Аристид снова откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел мне в глаза.
