Камнеломы извлекали глыбы песчаника одну за другой, предварительно протесав небольшие траншеи по контуру, для того чтобы легче отделить кусок от породы. Их работа была заранее точно распланирована; бригадиры находили трещины в породе и помечали их, по этим меткам рабочие вырезали куски. Иногда, чтобы получить довольно большую глыбу, в нанесенные горизонтально насечки в породе вбивали деревянные клинья и оставляли их набухать водой. Клинья, впитав воду, раздавались, давя на стены трещины, и глыба отходила, поддавалась довольно легко.
Некоторые глыбы оставлялись камнеломам; другие по деревянным скатам спускались на берег. Транспортные суда перевозили их к месту строительства храма, для которого они и были предназначены.
Рамзес не знал, с какого конца начать, как описать беспрестанную деятельность всех этих инженеров и составить инвентарь их продукции. Намеренный как можно более тщательно выполнить порученное ему задание, он ознакомился с порядком работы на стройке, сблизился с этими простыми и суровыми людьми, которым он старался не мешать, изучил уклад их жизни, особый язык общения и отличительные знаки их круга. Когда они решили испытать его, вручив молот и резец, он обтесал свой первый камень с ловкостью, которая покорила и самых несговорчивых. Царевич давно уже сменил свое платье из тонкого льна на передник из грубой кожи; ни жара, ни пот, градом сходивший по лицу и плечам, не смущали его. Люди с верфи были ему ближе, чем придворные; настоящие люди, занятые серьезным делом, не суетились вокруг высокопоставленного сынка.
Рамзес принял свое решение: он останется здесь, с рабочими карьеров, познает их секреты и разделит их быт. Вдали от никчемных излишеств города он обретет свою силу, выбирая камень для богов.
Воля отца призывала его проститься с безмятежным детством, тепличными условиями школы и обрести свою настоящую натуру под палящими лучами безжалостного солнца карьеров. Он ошибся, полагая, что встреча с диким быком открывала путь к царствованию; Сети разбил иллюзии, дав ему ощутить пределы собственных возможностей.
Рамзес не имел ни малейшего желания вести жизнь сановника, погрязшего в роскоши; в этой роли лучше него чувствовал себя Шенар. Успокоенный, он безмятежно заснул на палубе корабля, обратив лицо к звездному небу.
Необычная тишина стояла в карьере, откуда еще вчера с грохотом выламывали каменные глыбы. Обычно работа в карьерах начиналась на заре, чтобы захватить краткие часы утренней прохлады. Куда подевались бригадиры, почему они созывали рабочих?
Завороженный тишиной, царевич углубился в безлюдные проходы, заключенные среди скал песчаной породы. Сейчас они будто слились с его существом; он не желал бы покинуть это пространство, утопавшее в молчании, пока не услышит пение молотов.
Проникая все дальше в лабиринт, Рамзес ориентировался по меткам, оставленным на камнях, ограничивавших участок каждой бригады. Он торопился хоть на время забыть о придворной должности и влиться в ритм жизни, исполненной настоящей работы, радостей и горестей.
На краю карьера, прорубленного в теле скалы, оказалось небольшое святилище. Слева от входа находилась стела с текстом гимна в честь восходящего солнца. Стоя перед священным камнем, фараон Сети возносил руки, обратив ладони к небу, и приветствовал возрождение солнца, лучи которого постепенно начинали расходиться по камням карьера.
Рамзес встал на колени, внимая словам своего отца.
Окончив молитву, Сети обернулся.
— Зачем ты пришел сюда?
— Это путь моей жизни.
— Создатель выполнил четыре безупречных действия, — объявил фараон, — он подарил свету четыре ветра, чтобы каждому существу достало свежего воздуха на всю жизнь; он породил воду и заставил ее литься неизбывным потоком, чтобы бедный мог вдоволь напиться, как и богатый; он создал каждого человека по образу его предка; наконец, он оставил в человеческом сердце память о Западе и запредельном мире, чтобы приносить жертвы невидимому. Но люди исказили слово создателя и все свое ничтожное существование тратят на то, чтобы испортить его творение; ты тоже себя к ним относишь?
— Я… я убил человека.
— Разрушать — в этом смысл твоей жизни?
— Я защищался, какая-то невидимая сила правила мной!
— В таком случае признай это как свершившееся и не жалей себя.
— Я хочу найти настоящего виновника.
— Не трать себя на никчемные попытки; готов ли ты принести жертву невидимому?
Царевич кивнул.
Сети вошел в святилище и вышел оттуда с золотисто-желтым псом на руках. Широкая улыбка озарила лицо Рамзеса.
— Неспящий?
— Это твоя собака?
— Да, но…
— Возьми камень, пробей ему голову и принеси его в жертву духу этих карьеров — так ты очистишься от совершенного насилия.
Фараон выпустил пса, который засеменил к своему хозяину, радостно приветствуя его.
— Отец…
— Действуй.
Глаза Неспящего просили ласки и нежности.
— Я отказываюсь.
— Ты понимаешь, что влечет за собой твой ответ?
— Я желаю присоединиться к рабочим карьеров и больше никогда не возвращаться во дворец.
— Ты откажешься от своего предназначения из-за собаки?
— Он доверяет мне, я должен его защищать.
— Иди за мной.
Выбрав узкую тропинку, огибавшую холм, Сети, Рамзес и Неспящий взобрались на скалистую вершину, возвышавшуюся над карьером.
— Если бы ты убил свою собаку, ты сделался бы самым подлым из разрушителей; поступив иначе, ты прошел следующий этап.
Рамзеса захлестнула волна радости.
— Здесь я докажу, на что гожусь!
— Ошибаешься.
— Я способен на тяжелый труд!
— Такие карьеры, как этот, обеспечивают устойчивость нашей цивилизации; правитель должен часто появляться здесь, лишний раз убеждаясь, что камнетесы продолжают работать как следует, чтобы украшать жилища богов, которые иначе могут покинуть землю. Только при встрече с рабочими людьми формируется умение управлять; камень и дерево не лгут. Фараон создан Египтом, фараон создает Египет; он строит и строит, ибо возвести храм и организовать свой народ есть наивысшее проявление любви.
Каждое слово Сети как молния пронзало сознание Рамзеса, он был подобен жаждущему путнику, прильнувшему к прохладному ключу.
— Значит, мое место здесь.
— Нет, сын мой; Гебель Сильсиль — это просто песчаный карьер. Гранит, алебастр, известняк, другие виды камня и другие материалы требуют твоего присутствия. Ты не можешь выбрать себе никакого пристанища, ни в каком сообществе. Время возвращаться на север.
13
В отведенном ему просторном кабинете Амени упорядочивал добытую информацию. Порывшись здесь, а также расспросив немало мелких чиновников, которые обычно оказывались болтливы, личный секретарь Рамзеса был доволен полученными результатами. Чутье подсказывало, что истина где-то рядом. Нет сомнения, что здесь не обошлось без подлога, но кому это было на руку? Если у него будут доказательства, юный писец пойдет до конца и будет добиваться наказания виновного.
