— Не совсем понимаю…
— И не поймешь. Тебе и не нужно этого понимать, Фатик. Если я расскажу тебе все как есть — твои шансы на успех нашего дела станут мизерными.
— Ладно, не хочешь пояснять — не надо… Так какую же работенку я должен для тебя провернуть?
— Ты возьмешь зерно Бога-в-Себе, отправишься во Внешний мир и положишь зерно в Источник Воплощения. Портал, соединяющий Внутренний и Внешний миры, — это колодец Оракула в Зале Облачного Храма… Червоточина, которая образовалась, когда Атрей и Кредитор падали во Внутренний мир из мира Внешнего… Через колодец Оракула ты попадешь на Небеса. Новый бог твоего мира вернет тебя обратно.
Пауза… Старина Фатик едва не сверзился со скамьи от известий.
— Мой… сын? Парнишка, которого мы, прощу прощения, вот сейчас… зачали? А разве… ты не должна… девять месяцев… Я думал, ты выносишь его, ну, как полагается…
Багряная слеза выкатилась из левого глаза Талаши, сорвалась с острой скулы и упала на подставленную ладонь.
— Это зерно с новым богом твоего мира. Это Бог-в-Себе. Твой будущий сын.
Я принял его в свою ладонь. Вообще-то это самое зерно не походило на зерно, скорее, оно напоминало налитую соком виноградину, да и весило примерно столько же.
— Теперь расскажи подробней, — сказал я.
* * *
Этой ночью мне не снилась Виджи, богиня или, спаси провидение, Олник, мне почему-то приснился человек, подрядивший меня увезти посмертную маску Атрея, которую, издеваясь над Лигейей-Талаши, снял с агонизирующего бога Кредитор. Мой наниматель щеголял искрящимся именем Кварус Фальтедро, и руководил факультетом Духовного просветления Тавматург-Академии в Талестре (Южный континент, примерно четыреста миль к востоку от Дольмира). Глубокий взгляд, аскетичное сухое лицо с окладистой бородой и любопытным носом (он действительно таким выглядел, этот нос — заостренный, похожий на указку)… Декан кафедры, на которой изучают духовное просветление, да еще с такой респектабельной внешностью, не будет врать, правда?
Сбрехал. Прихватив маску, он улизнул посреди ночи, лишив меня положенного гонорара.
Уже после я подумал — а может, он никакой и не декан?
Иногда я бываю слишком доверчив.
Нет, слишком — неверное слово. Лопух, так вернее.
— Борода-а-а!
Это слово взорвалось у меня в голове. Не сказать, что я умею управлять снами, но иногда сны показывают мне именно то, что я хочу увидеть. Так вот, я как раз дошел в своем сне до упоительного момента: мои пальцы охватили шею Фальтедро и сжались до той степени, что у декана факультета Духовного просветления выкатились честные, небесно-голубые очи…
— Борода-а-а!
Новый вопль подбросил меня на груде лапника, как удар. Олник носился от берега ручья ко мне и обратно, трогал себя за щеки и вопил, будто в его штаны залезла погреться гадюка. Подбежав ко мне, он изобразил на своей распрекрасной (с точки зрения, скажем, слепого безумца) физиономии оргазмический восторг и заорал:
— Фа… тик! У меня… растут… Это же… бо… ро… да-а-а-а-а!
На щеках и подбородке бывшего напарника пробилась густая, угольно-черная щетина.
Он вновь помчался к ручью, где среди набросанных у берега камней виднелись островки спокойной воды, и начал всматриваться в них, как в зеркало.
Ну и? Я не удивился.
Крессинда не хотела мужить его на себе без бороды. Вот он, дар богини. Или проклятие: кто знает, как сложится их супружеская жизнь, верно? Однако какие же дары богиня припасла для меня?
Было утро. Было высокое, безоблачное небо. Было солнце. Был пик, похожий на вязальный крючок. Неподалеку Олник, вспомнив молодость, ходил по берегу колесом.
А я хотел видеть рядом с собой эльфийку с утиным носом. Эльфийку, которая была не совсем эльфийкой. Мою добрую фею… Виджи, которую звали на самом деле Риэль. Мою… четвертушку. Я хотел рассказать ей обо всем, поделиться сомнениями и горестями, которых было несколько больше радостей. Но рядом со мной был только крикливый гном, ходивший по берегу колесом.
Я дождался, пока он, изображая акробата, не шлепнулся в воду. Затем извлек на берег, и, пока он сушился, не снимая одежды, как истинный гном, присел на валун неподалеку от ручья и начал рассказывать. Мне просто нужно было поделиться с кем-нибудь тем, что я еще узнал о делах, напрямую касающихся моего мира и меня, Фатика М. Джарси, варвара с лбом из мореного дуба.
* * *
Итак…
В каждом из миров мультиверсума Творца есть бог. Один бог на один мир, ни больше, ни меньше. Боги живут, собирая среди смертных инвестиции в веру в самих себя. Это их хлеб, их амброзия — напиток бессмертия. Ужми поток — и бог начнет чахнуть. Закрой поток — и бог утратит почти все свои силы и, возможно, умрет. Бог не может напрямую воздействовать на смертных во Внутреннем мире, человеку и иным разумным дана свобода воли. В широком понимании — это бесконечность дорог, по которым волен пройти смертный до своей кончины. Однако боги могут использовать пророков, даруя им возможность творить чудеса — как иначе возвестить о своем существовании? — чтобы создать, таким образом, веру, а в дальнейшем — и структурированную религию, светлую — без жертвоприношений и нелепых обрядов.
У богов есть помощники — в нашем мире их называют ангелами, существа, накрепко привязанные к Внешнему миру. Они смертные слуги бога, подай-принеси-выйди-вон, давай, до свидания. Так сказала мне Талаши…
Гритт был ангелом Атрея, и занимал высокий пост в местной иерархии. По смерти Атрея среди ангелов воцарился хаос (я пишу его с маленькой буквы, ибо этот хаос совсем не ровня Изначальному Хаосу). Затем он перерос в схватку за престол. Победил Гритт. Он не мог стать новым богом, он стал… управляющим, временщиком, диктатором. Боги не абсолютны, как говорила Талаши. А уж ангелы тем более. Ну а творить зло куда проще, чем причинять добро, вы уж поверьте варвару, который повидал всякое. Власть — пускай и временная, полученная путем насилия — развратила Гритта очень быстро, и не было рядом Творца, который бы велел этому существу, выражаясь гномьей метафорой, слегка подкрутить шестеренки. Спущенный с поводка всех и всяческих запретов, ангел быстро сменил окраску перьев с белой на черную. Гритт стал Князем Тьмы: он собирал со смертных инвестиции в ложь и страдания с попущения Кредитора и, таким образом, продлевал свое существование… Еще одна ловушка для Творца. Обо всем этом Кредитор рассказывал Талаши, когда она, лишенная сил, едва тлела слабой искрой.
Короче, времена настали сложные, лживыми богами через лживых пророков начали торговать оптом и в розницу: в одной Хараште разрешенных богов было пятьдесят штук, и каждый такой бог приносил в казну Гритта инвестиции в ложь, а Аркония и Фрайтор напрямую поклонялись Чозу — правой руке Гритта, демону-помощнику, взращенному в Источнике Воплощения. При этом все население Южного и Северного континентов поминало Князя Тьмы через слово…
