— Заревешь — выгоню. Будешь отвечать — оставлю.
Он с трудом перевел дыхание.
— И сделаешь так, чтобы к нашей милости вернулось прежнее тело?
— Посмотрим, — сказал я уклончиво.
— Мы знаем про ваш кодекс и клятвы…
— Тулвар! Про клятвы и кодекс — потом! Сначала ответь на вопросы! Ты давно приблизил к себе магов?
— Видишь ли, Фатик… — Он передернул плечами и покосился на свои груди. — Никак не могу к ним привыкнуть… Как женщины их носят? Даже такие мелкие, они доставляют нам очевидные неудобства!
— Тулвар!
— О… Рамшех… Давно, как только у нашей милости начались проблемы… Но мои слова не для ушей черни!
— Отвечай, Тулвар!
Именно этот момент Крессинда избрала, чтобы пойти на очередное сближение с Олником. Бывший напарник издал вопль звериного страха и спрятался за моей спиной.
— Фатик, не подпускай ко мне мордуленцию!
Эти слова переполнили чашу терпения Крессинды. Лицо ее стало пунцовым, пуговичный нос задергался, маленькие глаза наполнились слезами. Она развернулась и кинулась в фургон со стонущим плачем.
Я медленно выпустил воздух сквозь сжатые зубы, прихватил горсть волос на темени и как следует дернул. Спокойно, Фатик. Ты во всем разберешься. Если до того не подвинешься рассудком.
— Олник!
— Ась?
— Не смей. Больше. Оскорблять. Крессинду.
— Да ведь я…
— Дай слово.
— О… Значит, тебе дороже эта… эта… Слушай, я пойду погуляю! — Он вскочил и исчез среди кустов лавра.
Самантий проводил его взглядом и потер свежие царапины на лице.
— Ага-а-а… — глубокомысленно протянул он.
Великая Торба, и еще этот развратник! Натер царапины гномской мазью, поел и ожил, ишь ты!
— Тулвар, тут — нет чужих ушей. Здесь все свои. Отвечай так, будто говоришь одному мне. Если хочешь, чтобы я тебе помог, конечно!
Он скукожился, взгляд его стал затравленным.
— Ла… ладно. Маги Талестры… они давно… Как только у нас начались проблемы с известным делом… Наши придворные маги… не справились, а из Талестры… смогли укрепить корень нашей милости. И давали мудрые советы по управлению государством…
— Говоря иначе, втерлись в доверие.
— О, Фатик… Мы только сейчас поняли, какие же они подлецы! И не было нам забот, пока… О, низкие негодяи! Мы даже позволили им повсюду ходить со своей личной охраной из кверлингов! Сегодня… уже вчера ночью, наша милость готовилась к обряду в Храме Рамшеха…
Приближенных к Тулвару талестрианцев было двое — Рандовал и Дагеста, магичка, та, что заняла тело Тулвара. Четыре года они вели себя тише воды и ниже травы, и до того выслужились, что Тулвар сделал Рандовала одним из распорядителей царского дома. Гром ударил внезапно. Сегодня в уединенном покое в Храме Рамшеха Тулвар готовился к служению, когда туда внезапно ввалились кверлинги — и маги. И не только они.
— Не только они, Фатик! Но и главный визирь Автолик, и начальник дворцовой стражи генерал Мортиц… Ты понимаешь, маги уже успели их обратить!
Я вспомнил, как встретил на въезде в Семеринду пять кибиток. Значит, можно ожидать, что обращены не только Автолик и Мортиц, но кто-то еще из приближенных Тулвара. Неплохо задумано. Власть в одночасье перешла в руки чародеев. Однако… Слишком много магов на моем пути. Магов Талестры.
Экие они шустряки. Аркония, Фрайтор, Мантиохия, а теперь, оказывается, и Дольмир — объекты их пристального и отнюдь не праздного интереса. М-да… Маги Талестры, похоже, решили всерьез прибрать к рукам власть над самыми разными странами. Стоит поймать мага, подвесить и выцедить из него все тайны… Жаль, нет возможностей — и времени.
— Фатик, маска… Кверлинги схватили нашу милость, а Дагеста, глумливо кривляясь, объясняла! Эта проклятая маска меняет души! Если, держа ее в руках, приложить к чужому лицу… Вы обменяетесь душами, клянусь Аркелионом! Маги Талестры лишь недавно открыли это ее свойство! И Дагеста… сделала это с нами! Мы… вспышка золотого света… И наша милость оказалась в этом вот проклятом, трижды премерзком теле!
Он упал на колени перед костром, отставил мосластый зад и визгливо зарыдал.
Черт… Душа душой, но эмоции в теле Тулвара остались прежние, женские.
Тулвар прогугнил сквозь слезы:
— Я знаю, зачем они это подстроили! Чтобы самим поселиться в моем гареме!
Идиот.
— А потом они связали нашу милость и бросили в угол, и стали переговариваться вчетвером в ожидании часа служения, словно нас в комнате не было!
— О чем они говорили?
— О тебе, Фатик!
Я обмер. Принц и Имоен что-то пробормотали. Скареди ахнул.
— Поясни.
— О-о-о, варвар, тысяча кастрированных орков! Они знали, что ты уже в Семеринде, но не знали, где точно. Эй ты, усатый старик с тусклым взглядом хворой лошади, подай нам носовой платок!
— Святая Барб…
— Тш-ш, Скареда! Сморкайся в плед, Тулвар. Делай, что я сказал, и продолжай рассказ!
— А… ага… Пффффррр! И вот… Каким-то образом они могут следить за движением твоего отряда, Фатик! Но вот вчера не получилось. Мерзкий Рандовал сказал: «Наши глаза ослепли». И еще они говорили о тебе… много… ругали! Ты что-то натворил во Фрайторе, они сказали, и в Ридондо… Сорвал их планы… А это правда, что Ридондо был уничтожен смерчем?
— Правда.
— О, беда, беда, разорение! Куда же наша милость будет направлять товары и рабов?
— Не отвлекайся, Тулвар!
— А? Ага!.. Они… Им что-то нужно от тебя, Фатик, но мы не поняли, что! Мы слушали и перетирали веревки об угол стены… В великом страхе, ибо не знали, что с нашей милостью намерены сделать чародеи!
Хм. Действительно — что? Чего хотят от меня — этого я не выясню, пока не поймаю чародея. А вот что намеревались сделать с Тулваром? Убить — или заточить в темницу? Тулвар кричал, что его хотят убить, но у страха глаза велики. Рандовал швырнул в подмененного царя огненным шаром, когда убедился, что игра проиграна. Но вот что он был намерен делать до того, как проиграл? Пленить или убить? И что сделали с носителями сознания визиря и генерала, и прочих приближенных? И как, мать вашу, кудесники проведали, что я натворил во Фрайторе?
Слишком много вопросов — и ни одного ответа. При случае изловлю мага Талестры и постараюсь все выпытать.
— Рандовал дерзновенно поглядывал на нашу милость иногда! А мы… мы слушали! И думали… Гнусная Дагеста сказала, что в такой толчее, в таком столпотворении на праздник Аркелиона тебя нельзя или крайне сложно будет найти без наводки шпиона, что они ошиблись, полагаясь только на шпиона, и подготовили слишком мало людей для того, чтобы тебя выследить. Вот, Фатик! Вот! Ты хотел, чтобы все слышали? Так вот пускай слышат — у тебя тут шпион!
