* * *
Для отведения от меня подозрений прошу «слить» следующую информацию: «Русско-китайские переговоры в Гуанчжоу сворачиваются. Ведется подготовка к открытию нового ракетного полигона в Кротово Тиходонского края». Зенит.
Глава 9
У каждого своя смерть
6 ноября 2002 года, весь мир
Обрывается ниточка легко, нет спору, и первое время кажется, что ничего не произошло: лопнула и ладно – вон их еще сколько… Но потом вдруг оказывается, что ниточка эта была ниточкой жизни, страховочным тросом. Тыц-ц… Оборвалась. И вот катится клубок по Вселенной, катится, как и прежде… Но уже без тебя. Грустно. На самом деле все проще пареной репы: пусть это звучит банально, но существуют некие границы, установки, правила – принято считать, что их ровно десять, – которые людям не рекомендуется преступать. Не только потому, что это нехорошо, гнусно, некрасиво, а еще и потому, что многовековой человеческий опыт говорит: были попытки, и было худо. Не всегда. Но иногда. И даже чаще всего.
Младший сын молочника Николас Кроу, восемнадцатилетний афроамериканец, никогда не доставлял хлопот родителям. Он прилежно учился в школе, в свободное время охотно помогал отцу, развозя по округе молоко и творог, а выручку приносил в семью, всю, до последнего цента. Недавно он получил в кругу сверстников унизительное прозвище Голожопый и сильно переживал по этому поводу, а потом и вовсе исчез, не появляясь ни дома, ни в школе.
Его добропорядочное семейство о проблемах Николаса даже не догадывалось. Здесь привыкли к тому, что дети не приносят неприятностей: старший сын успешно торговал автомобилями, средняя дочь работала менеджером в «Хилтоне», а младший сынок обещал стать самым перспективным: смышленый, все схватывает на лету, работы не боится, уважительный, а читать как любит… Типичный трудяга-Кроу, только перспектив у него побольше – глядишь, поступит в университет, выучится на адвоката и будет сидеть в офисе, выступать в суде да зашибать большие деньги… И вдруг он пропал, создав первую проблему для немолодых родителей и брата с сестрой. Еще большей трагедией обернулась для них страшная находка под двенадцатым пирсом, о которой патрульный сержант Баррос, двухметровый гигант, участвовавший в девяносто шестом году в поимке картельщика Маноло, сообщил на пульт прерывающимся от волнения голосом:
– …Да его объели почти начисто! И горло перерезано от уха до уха!
Труп пролежал в воде больше недели, морская живность оставила на нем не так уж и много того, что принято называть особыми приметами. Но на дежурном стенде в кабинете шерифа всего пятый день как висел на магнитной скрепке этот листок с данными на чернокожего мальчика плотного телосложения с ортодонтической пластинкой на зубах… Пластинку рыбы не тронули. И уже на следующее утро семья Кроу получила печальное известие, еще лишенное безнадежной определенности: «Нет, мэм, это только предположение… мы ничего не утверждаем наверняка, сэр… просто следует провести опознание…» Но несколько позже такая определенность появилась, разрушив тщеславные мечты о сыне-адвокате и повергнув еще недавно благополучное и счастливое семейство в вечный траур.
Как и в любом деле, где на поверхности лопаются жирные пузыри от бурлящих молодых гормонов, дознание по делу Кроу было недолгим.
Опросы школьных и уличных друзей сперва не дали ничего, кроме любопытных (а для семейства Кроу – ошеломительных) сведений о том, что школу Николас посещал нерегулярно, а где-то полмесяца назад его видели в мангровой роще за гаражами, где он бродил полуголый, без штанов… А еще, что у него были какие-то знакомые в Уилзбуре.
Работник одной из уилзбурских автозаправок, подвергшейся в августе вооруженному ограблению, опознал Николаса на фото: да, с этого парнишки все и началось, он тогда подошел к кассе и попросил обменять двадцатидолларовик… Далее полиция вышла на некоего Ральфа Портобелло, задержанного за похожее ограбление в Южной Дайтоне, которому грозил серьезный срок, а уже через него – на Пола Дикси, двадцатидвухлетнего обалдуя, главаря шайки местных чернокожих отморозков, которые называли себя «Братством Огненных Драконов». Как оказалось, половина уже опрошенных в процессе дознания дружков Николаса состояли в так называемой «второй лиге» и были на подхвате у своих старших товарищей из братства Дикси.
Поскольку речь шла об убийстве, к главарю «Драконов» был применен допрос третьей степени. Поняв, какие жизненные перспективы перед ним открываются, Пол Дикси нарушил закон молчания и дал краткое интервью полицейским и федеральным агентам. По его словам, Николас хотел вступить в «Огненные Драконы», но не выдержал испытания, так как у него не хватило характера и силы воли. Несколько недель назад Николаса опозорила какая-то белая женщина: угрожая револьвером, она содрала с него штаны и голым выгнала из своего дома на улицу. Николас просил Пола убить ее, на что Пол, естественно, ответил отказом, но убедился, что решение не принимать сына молочника в «Драконы» было правильным. Вся история, рассказанная Николасом, выглядела какой-то мутной и малопонятной. Как он оказался в доме у незнакомой женщины? Почему вдруг она схватилась за оружие? И с чего решила снять с него штаны? Чего-то сын молочника недоговаривал… Впрочем, главарю «Драконов» не было дела до проблем парней, не входящих в братство, куда пропал Николас, и как оказался в воде под двенадцатым пирсом, он понятия не имеет. Пол Дикси путался в показаниях: сперва он сказал, что белую женщину зовут Анджела и живет она где-то в Южной Дайтоне. Когда поиски ничего не дали, он предположил, что ее имя Джоан и живет она все-таки в Холли-Хилл. И только потом уже признался, что не знает ни имени, ни точного адреса. «Ну, в Дайтоне где-то…»
В доме у Дикси провели обыск, в тайнике нашли «кольт» тридцать восьмого калибра со спиленным номером, под матрацем – пакет с марихуаной и несколько упаковок таблеток, а на заднем дворе один из фэбээровцев обнаружил следы крови.
– Это, наверное, я порезался, когда разделывал мясо для барбекю… – заявил явно занервничавший главарь «Драконов». Но у него была первая группа, обнаруженные же пятна относились ко второй – именно той, что у Николаса.
Пола Дикси арестовали по нескольким обвинениям, ему доказали ограбление и торговлю наркотиками, но прямых улик, изобличающих в убийстве, так и не нашли.
А один из дружков покойного Кроу рассказал, что Голожопый частенько подглядывал за какой-то женщиной, когда она переодевалась, он хвалился, что знает ее тело лучше, чем родной муж. Пацаны обзавидовались, просили, чтобы он их тоже взял с собой на эротический сеанс, но Николас потребовал за это по пять долларов с носа, и от него отстали. Однажды женщина застукала его, поймала и отобрала шорты с трусами, так что ему пришлось возвращаться домой через мангровые заросли, а потом созваниваться с друзьями и просить, чтобы вынесли какую-нибудь одежду. Над ним здорово тогда смеялись…
А Голожопый обозлился, он в самом деле просил Дикси поквитаться за него с той женщиной: ограбить, изнасиловать, убить – все что угодно. Говорил, она красивая и молодая, у нее крутая машина во дворе, и деньги наверняка имеются, и район подходящий – тихий зеленый пригород, дома расположены далеко друг от друга, никто не дернется даже. Дикси – серьезный парень, он босс, и, понятное дело, послал Николаса подальше: ссыкун какой-то малолетний, очень надо из-за него мараться и лезть на рожон, тем более в дом, где есть оружие. Так и остался Голожопый неотомщенным, сторонился друзей и все злился, а перед тем, как ему пропасть, какой-то латинос его разыскивал, и на улице, и в школе…
