Роуан осторожно пощупала распухшую у щиколотки ногу.
— Мы Зули. Когда один падает, другие его подбирают. Думаю, перелома нет. Просто растяжение, но короткие каникулы ты заработал. — Ро заглянула в его глаза, улыбнулась и начала туго бинтовать поврежденное место. — И правда, чертов везунчик!
Несмотря на бурные протесты Мэтта, его эвакуировали, а остальные вернулись к своим обязанностям. К утру с пожаром было покончено, но подчищали — закапывали, забрасывали, тушили — еще целый день.
— Галл, ты добровольно вызвался остаться, — заметила Роуан.
— Пора бы покончить с волонтерством.
— Я остаюсь с тобой. Остальные выметаются.
— Неплохая сделка.
— У нас есть пайки и холодный горный ручей, в котором пивная фея оставила упаковку пива.
— А говорят, нет такой феи.
— Что они знают? Хотелось бы на нее взглянуть и заодно проверить, не тлеет ли где-нибудь. Ты со мной?
— А ты как думаешь?
— Тогда прошвырнемся, пока солнце не село.
Неторопливым шагом они пошли через выжженный лес, выискивая дым и тлеющий огонь.
— Я хотела сказать, когда все закончится — совсем все… — начала Роуан, — но скажу сейчас. Я думала, нам конец. Если бы ты не заметил камни, не сообразил бы так быстро, не миновать бы нам судьбы шлема Мэтта.
— Я не собирался тебя терять. И если бы ты шла с моей стороны, то сама заметила бы эти камни.
— Кто знает… Это было прекрасно, — с благоговением вдруг сказала она. — Может быть, это безумие — так говорить и так думать о том, что пыталось тебя убить, но это было прекрасно. Тот вращающийся огненный столб как будто вырвался из другого мира. И в каком-то смысле так оно и есть.
— Когда сталкиваешься с подобным, сразу понимаешь, что тебе его не победить. Ты бежишь, прячешься, молишься, и если остаешься жив, то некоторое время все передряги реальной жизни кажутся незначительными.
— Некоторое время. Наверное, поэтому я хотела задержаться здесь. На базе нас ждет столько дерьма… Лео Брейкмен еще где-то скрывается. Он не огненный дьявол, но он прячется где-то в лесах. — Роуан шумно выдохнула. — Каждый раз, как нас вызывают, я думаю, не наткнемся ли мы на новое тело. Его или еще чье-то. И если не Лео поджег лес, то поджигатель тоже скрывается где-то там.
— Прошло три недели. Длинная пауза.
— Но не конец.
— Да. Не похоже, что все закончилось.
— И от дерьма никуда не денешься. — Роуан кивнула. — Поверни туда, а я пройду здесь. Так мы проверим больший участок и встретимся в лагере. — Она взглянула на часы. — Скажем, в шесть тридцать.
— Время коктейлей и деликатесов.
До полянки у журчащего ручья Роуан добралась раньше Галла. Если накануне лагерь жужжал, как пчелиный рой — рой очень усталых, очень грязных и вонючих пчел, то сейчас здесь было тихо, как в церкви. Роуан сложила свое снаряжение, проверила, охладилось ли пиво и упаковка колы, которую по ее просьбе опустил в ручей ММ.
Подставляя лицо мирному вечернему солнцу, Ро вдруг поняла, что с гораздо большим удовольствием выпьет банку колы в этой горной глуши, чем бутылку шампанского — в самом шикарном ресторане Монтаны или любого другого города.
Она сходила за сумкой, достала маленькие бутылочки жидкого мыла и шампуня, вернулась к ручью. Стянула ботинки, носки, грязную рабочую одежду и вошла в воду. Ручей едва достигал ей колен, но она чувствовала себя, как в раю. Она опустилась в воду и, сидя в журчащем потоке, смотрела на стену спускающихся к воде деревьев, на раскинувшееся над ними небо без единого облачка. А потом она не спеша мылась — как другая женщина мылась бы в горячей ароматной ванне — и наслаждалась прохладной, чистой водой, уносящей стекающую с нее пену.
Подтянув колени к подбородку, Роуан обхватила их руками, положила на них голову, закрыла глаза. И резко распахнула их, почувствовав нависшую над ней тень… лениво улыбнулась Галлу и улыбалась, пока не увидела фотоаппарат.
— Скажи, что ты меня еще не сфотографировал, или придется разбить твою камеру.
— Это для моей личной коллекции. Роуан, ты воплощенная мечта. Богиня ручья. Как водичка?
— Холодная.
Галл сел на берегу, стянул ботинки.
— Я тоже не прочь охладиться.
— Поздно. Уже почти семь.
— Мне пришлось сделать крюк.
— Ты нашел свежие очаги?
— Нет, все чисто. Но я нашел это. — Он приподнял букетик полевых цветов, воткнутый в бутылку из-под воды.
— Ты же знаешь, что здесь нельзя рвать цветы, — заявила Роуан, но не сумела сдержать улыбки.
— Мы их спасли, и я решил, что горы вполне могут и поделиться. Уф, жуть как холодно, — простонал Галл, заходя в воду. — Но здорово.
Ро вытащила бутылочку с мылом, которую воткнула между камнями, и бросила ему.
— Пользуйся. Такое впечатление, будто, кроме нас, во всем мире никого нет, но мне не хотелось бы долго чувствовать, что мы единственные на земле — кто бы возился на кухне? — а пока мне очень нравится.
— В выжженном лесу поют птицы. Представляешь, они уже возвращаются хотя бы просто разобраться, что же случилось. А в живом лесу за лугом, где я нашел цветы, я видел лосей. Может быть, мы здесь единственные люди, но жизнь возвращается.
— Пора одеваться, не то я превращусь в ледышку. — Роуан встала, вода заскользила по ее телу, сверкая в лучах солнца крохотными бриллиантами.
— Ух ты! — восхитился Галл.
— За восторг и цветы ты заслужил пиво. — Она вышла из воды, уже дрожа и энергично растирая тело руками. — На ужин спагетти с мясным соусом, фруктовый салат, крекеры с мягким сыром и фунтовый кекс.
— Сейчас мне для счастья хватило бы и картона, но от твоего меню уже слюнки текут.
— Я разведу огонь, — сказала она, одеваясь. — А ты, когда отмоешься, достань пиво. Коктейли, закуски… Дерьмо собачье.
— Вот дерьма не хотелось бы даже сейчас.
— Не шевелись. Или… шевелись — и очень быстро.
— С чего вдруг?
— Жизнь возвращается, включая здоровенного медведя на том берегу.
— О, черт. — Галл осторожно повернулся. Огромный медведь вразвалочку спускался к ручью.
— Возможно, это воплощение твоей мечты, но лучше вылезай из воды.
— Брось в него чем-нибудь! — Галл пригнулся и тихонько стал продвигаться к берегу.
— Чем бросаться-то? Грязными словами? Вот влипли… Он на нас смотрит.
— Возьми мотыгу. Будь я проклят, если позволю медведю сожрать меня голым.
— Это точно приятнее, чем одетым. Но мы ему не нужны. Медведи питаются ягодами и рыбой. Вылезай, чтобы он не принял тебя за очень большую рыбину.
